Двойной удар по невинности

Я едва удержался, чтобы не разодрать на ней чертово платье в горох, схватил в охапку, подмял под себя и лег сверху, опираясь на локти. На пол полетело мешающее нам одеяло. Кристина обняла меня за шею и, прикрыв глаза, потянулась за очередной порцией поцелуев.

– Моя девочка, – прохрипел ей на ушко, прикусил мочку, проложил цепь поцелуев через шею к ключице и приник к груди, четко вписывающейся в мою руку. Идеально. Черт, как же я скучал по этому ощущению! Терзая сосок левой груди губами, я жадно пробежался рукой по правой и спустился ниже, к нетерпеливо раскрытым бедрам. О да, Кристина горела не меньше меня.

Моя птичка не осталась в долгу, щедро вознаграждая мой слух своими стонами. Горячая, страстная и податливая… Как долго я мечтал снова ощутить ее под собой и ворваться внутрь. Резко, до щемящей боли в паху, до ее проникновенного вскрика и хриплого: “Да-а…” в ответ, до податливого прогиба навстречу. Снова и снова, раз за разом, неистово желая приблизить общий оргазм и в то же время остановить мгновение и жить в нем вечность.

“Не отпущу больше”, – вот, о чем я думал, слушая, словно музыку, очередной стон и чувствуя, как конвульсивно сжимаются мышцы вокруг моего члена. Она металась подо мной, растрепав прическу, прикусив нижнюю губу и продолжая цепляться руками за мои плечи, словно тоже боялась нового расставания.

Впервые, наверное, за всю свою жизнь, я едва успел вынуть член, прежде чем излился на бархатистую кожу ее живота. Хотел продлить общий оргазм, не нарушая единения…

А после мы лежали в обнимку и молчали. Я думал о будущем, строя планы, в которых снова была моя Кристина. А она просто нежилась в моих объятиях, задумчиво глядя в потолок и иногда тихо вздыхая. Наверное, решала, как сообщит жениху о разрыве.

Весь следующий день мне казалось, что наши отношения вернулись на годы назад. В то время, когда она была официально моей невестой.

Вообще, между нами все складывалось подозрительно тихо и гладко, будто затишье перед бурей. Нам никто не мешал наслаждаться обществом друг друга, разве что смотритель поместья звонил с самого утра, и пришлось объяснять почему моя машина стоит у дома, а меня самого нет. В дополнении всего, в поместье не вернулись Клаус и Лена. Брат позвонил, коротко сообщив, что они задержатся еще минимум на день. Голос его был донельзя довольным, как у сытого кота.

И с чистой совестью я решил отступить и отдать этот “русский приз” братцу. Даже идиоту было понятно, что между им и Леной летали искры, и мне делать там нечего.

Так что черт с ними, с деньгами и титулом, пусть забирает. Первое я всегда смогу заработать, а второе на хрен не нужно. Для себя я выбрал новый приоритет и цель в жизни – вернуть Кристину.

Вечером мы жарили с ней мясо на углях, и я постарался впервые завести тему дальнейшего будущего. Мое рыжее солнце неловко ерзало и любыми способами переводило разговоры в другое русло. Наверное, ей нужно было время свыкнутся со всем произошедшим, и я решил не настаивать на разговоре. Главное, что она не уклонялась от моих поцелуев, подставляла шею под жаркие укусы, прикрывала глаза и горела вначале в объятиях рук, а затем и в сплетении тел.

А утром меня разбудили трели разрывающегося телефона. Нашарив аппарат, я вслепую ткнул на сенсорную кнопку и сонно пробормотал:

– Слушаю.

– Фрау Лихтенштайн исчезла, – не здороваясь сообщил с той стороны Дэвид

Сон с меня сняли в одно мгновение:

– Что? – я рывком поднялся с кровати.

– Ей позвонили. Я не слышал разговора, но после него она вела себя странно, а потом сбежала через черный ход гостиницы. Признаться, не ожидал такой прыти от семидесятилетней старушки.

– Когда это произошло?

– Три часа назад, – коротко и лаконично ответил мой “проверенный человек”. – Мне удалось выяснить, что она наняла такси и уехала в Кельн.

– Хорошо. Этого достаточно, я сейчас же позвоню Клаусу.

***

/Клаус/

Всю ночь не спал. И зачем, спрашивается, только диван расстелил? Я сознательно загружал себя работой и постоянно боролся с мысленными порывами пойти в спальню к Лене.

Но нет.

Если она считает, что у нас только секс, то я докажу, что и кроме него мы сможем найти что-то общее. Я могу быть сдержан, последователен и верен своему слову. Поэтому дал ей обещание, что сегодня она спит одна и никакого секса.

В итоге, до самого утра я сидел в гостиной за ноутбуком и изучал все сведения о Софи, последней жене покойного отца Елены. Взломал несколько почтовых ящиков француженки, в очередной раз поразившись глупости ставить вместо пароля дату своего рождения. После просматривал тонны писем переписки и все больше убеждался, что вдова абсолютно ни при чем.

Имея серьезные проблемы с женским здоровьем, из-за которых не сумела завести детей, Софи Лихтенштайн в течении многих лет проходила длительную терапию. Она обращалась к десяткам докторов по всему миру и даже подыскивала суррогатную мать для потенциального ребенка. Однако с этим возникли уже законодательные проблемы. Во Франции подобный вид вынашивания детей был полностью запрещен.