Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Однако из затеи ничего не вышло — германские рабочие не обнаружили ни малейшего желания подниматься на борьбу. Позже выяснилось, что весь «германский октябрь» был чистой воды авантюрой, что никаких шансов на успех не было изначально, вскрылись массовые приписки. Говорили, что двенадцать дивизий ждут сигнала к выступлению — на самом деле не было ни одной. Оружия приобрели гораздо меньше, чем потратили денег. «Революционные немецкие рабочие» обнаружили неистребимую склонность к воровству и халяве. Они старательно изображали из себя революционеров, пока им платили деньги. А деньги в Германию шли немереные. Были созданы «железный фонд» Коминтерна, «венский фонд» и т. д. Как водится, в последний момент предали и социал-демократы. Убедившись, что воевать, собственно, некому, советские руководители отменили восстание. Входивший тогда в ультралевую фракцию КПГ Эрнст Тельман поднял свое собственное восстание в Гамбурге, но его быстро подавили. «Германский октябрь» торжественно провалился.

Странно, что он нисколько не испортил налаживающихся советско-германских отношений. Вероятно, немцы понимали особенность тогдашней советской жизни, для которой слово «бардак» было непростительно мягким. Дело в том, что в это время, как и раньше, как и позднее, разные ведомства проводили разную политику. Политбюро — свою, Совнарком — свою, а Коминтерн — тоже свою. Еще бы немцы не понимали наших проблем — у них было то же самое. Сухопутное командование проводило одну политику, верховное командование — другую, а флот — третью. Даже Гитлер не сумел взять всю власть в свои руки. За примерами далеко ходить не надо. В 1936 году, когда в Германии вовсю бушевала антисоветская истерия, генерал Фрич пригласил на маневры комкора Уборевича. Вот так взял и пригласил. Единственный, кто смог обуздать ведомственный сепаратизм, — Сталин, который после 1937 года привел всю армию и всю страну к общему знаменателю.

Вот яркий пример такого рода самодеятельности. Вольдемар Розе в 1923 году, будучи главным военным советником Компартии Германии, создает специальную группу при военном аппарате компартии, так называемое «Германское ЧК». И среди прочих акций планирует убийство генерала фон Секта, главного сторонника просоветского курса в германском правительстве, идеолога советско-германского сближения. Что было бы, если бы они убили фон Секта и «западники» в германском правительстве возобладали не в 1933, а в 1923 году?

Кроме ведомственного сепаратизма, существовала еще инициатива исполнителей — страшная вещь! На практике всю «мировую революцию» курировал Иосиф Уншлихт, загадочный человек, из польских социал-демократов. Он всегда держался в тени, никогда не лез ни в какую политику, но возглавлял очень многое. Были и другие, их было немного, но они были — профессионалы. Такие, как Меер Трилиссер, начальник ИНО ОГПУ, Берзин, начальник Разведупра, Пятницкий, оргсекретарь Коминтерна. Эти люди как раз и являлись главными осуществителями всех авантюрных планов. Они обладали большой автономией, сами принимали решения, не согласовываясь ни с кем. На любое конкретное указание сверху могли ответить: «Мне здесь виднее, я лучше знаю, что делать». А если начальство настаивает, просто плюнуть на все указания и делать чего душа просит. Такие люди могли быть (и бывали) смертельно опасными для страны.

В общем, с германской авантюрой Советской России невероятно повезло. Страна не только не оказалась ввергнутой в новую войну, но даже налаживающиеся было отношения с Германией не испортились, что совсем уж удивительно. Недаром в 1924 году, когда проходил пленум, посвященный обсуждению военных вопросов, Сталин вспомнил Бога. Когда выяснилось, что армия находится в состоянии полного и абсолютного развала, он сказал: «Если бы Бог нам не помог… и нам пришлось бы впутаться в войну, нас распушили бы в пух и прах».

Как Троцкий сам себя высек

Провал германской авантюры нанес Зиновьеву сильный удар, от которого он так до конца и не оправился. Но еще больший удар получил Троцкий, причем винить он мог только себя. В самый разгар событий, в момент, когда страна была на пороге войны, когда войска готовы были вторгнуться в Польшу, чтобы прорваться в Германию, его сторонники выступили с оппозиционной платформой под названием «Заявление 46-ти». Всем было ясно, что выступление это инспирировано Троцким. В тот момент такой шаг был воспринят партийной элитой как акт прямого предательства.