Двойные игры адвоката

Честно говоря, Екатерина еще не размышляла об отдаленных последствиях своего рокового шага. Разъяснения адвоката застали ее врасплох. Но, в конце концов, так ли значима была для нее любимая работа, если выбор стоял между ней и мужем?

– Мне интересно, а если я не буду вести себя правильно, вы запечатаете меня здесь до конца моих дней? – спросила она с сарказмом.

– Помилуй боже! За кого вы принимаете Аркадия Александровича? Нет! Просто если вы будете упрямиться, у него не останется стимула предпринимать какие-то дополнительные шаги по вашему вызволению из лечебницы, только и всего. Выйдете отсюда тогда, когда позволят врачи.

– Значит, вот какую сделку вы пришли мне предложить? Благодарю покорно! Но можете передать Аркадию Александровичу, что я не нуждаюсь – как вы сказали? – «в дополнительных шагах по моему вызволению». Я выйду отсюда, когда мне позволят врачи, но развода я ему не дам!

Адвокат, по всей видимости, был очень недоволен, но профессиональная выдержка не позволяла ему демонстрировать свои подлинные чувства.

– Откровенно говоря, я даже не успел предложить вам сделку, – признался он. – Ваш выход из больницы – это всего лишь небольшой бонус. У меня к вам более серьезное и выгодное дельце. Но о нем мы поговорим не сегодня. Я хочу дать вам время немного успокоиться… Кстати, вы находитесь в заблуждении, если считаете, что ваша решительность сможет предотвратить развод. Вас все равно разведут, хотите вы этого или нет. Просто с вашим согласием этот процесс был бы для вас скорым и менее болезненным. – Он встал, убирая бумаги в портфель. – Спешу откланяться. Я загляну на днях.

Он вышел из палаты, сопровождаемый санитаркой, а Катя осталась, сидя на кровати и растерянно глядя на увядающий букет цветов…

Остаток недели Катя провела как в тумане. Визит адвоката выбил ее из колеи и заставил жалеть о том, что волей случая она осталась жива. Все было бы намного проще, если бы ее попытка оказалась успешной. Правда, ей уже не приходилось жаловаться на тяготы больничных будней. Отношение к ней персонала поменялось кардинально. Теперь она могла сравнить пребывание здесь с жизнью в санатории. Пусть на окнах были решетки, а двери в палату не было вовсе, но ее не задирали, позволяли валяться на кровати, сколько она захочет, ей приносили горячую еду из столовой. Страшные крики по ночам беспокоили ее меньше, а унылые фигуры в мешковатой больничной одежде она видела только тогда, когда решалась выйти в коридор.

В понедельник ее навестил Аркадий. Он появился в сончас, неожиданно, и она поймала себя на мысли, что отчаянно жалеет о том, что ей не дали перед его приходом причесаться и накраситься. Он выглядел красивым, стройным, но, как она ни старалась, она не заметила на его лице ни жалости, ни раскаяния.

– Боже мой, Катя, что за адское место! – произнес он, озираясь по сторонам, не с испугом, но с брезгливостью. – Куда ты попала!

Катя робко улыбнулась и пожала плечами.

– Так вышло. Ты же уже знаешь, что я рассчитывала умереть, а не лежать в психушке. Так всем было бы проще.

– Какие страшные вещи ты говоришь! – упрекнул он ее. – Ты же знаешь, что я не желал тебе зла и уж вовсе не хотел твоей смерти! Я хочу быть твоим другом и надеюсь, что смогу им стать.

– Я бы предпочла, чтобы ты был моим мужем, – горько заметила она.

– Ну вот, опять ты за старое! Как маленькая, право слово! Неужели тебе хочется все превращать в трагедию? Развод – дело житейское.

– Для меня уход мужа – это трагедия. Прости, видимо, я как-то иначе устроена, – проговорила Катя.

Ей так хотелось, чтобы он сел к ней на кровать, взял ее за руку, а еще лучше – обнял. Но он, так же как адвокат, предпочел стул. Прежде чем сесть, он провел по нему ладонью, проверяя, нет ли пыли. Пачкать великолепный серо-голубой костюм у него не было охоты.

– Катя, поверь, ты ни в чем не будешь нуждаться. Прошу только, сделай то, что попросит тебя адвокат. Он навестит тебя на днях. Не будь упрямой. Твое сопротивление ничего не решит. Давай расстанемся как цивилизованные люди. Ты еще устроишь свою жизнь. Я в этом даже не сомневаюсь.

Катя смотрела на этого жестокосердного красавца-мужчину и удивлялась сама себе. Она всю жизнь положила на алтарь любви, не получив, по сути, и крохи взаимности. Она слушалась его, жила не той жизнью, которой мечтала жить, потакала его желаниям, исполняла любую прихоть. Но час настал, и он выбросил ее из сердца, как избалованный ребенок, получивший в подарок новую игрушку, забывает старую. Однако она (вот досада!) продолжала любить его. И любила таким, каким он был: безжалостным, расчетливым, самовлюбленным и упрямым эгоистом. Почему? Женской любви чужда логика.