Двойные игры адвоката

В душе Кати забрезжила надежда. Если она не нужна мужу, то, может, от рокового шага его удержит бизнес? Она прекрасно знала, что Аркадий – человек расчетливый, создавший свое материальное благополучие с нуля, – не станет кидаться деньгами даже ради какой-то там любви. Конечно, Катя не была уверена, но все же она неплохо изучила своего благоверного за годы семейной жизни. Внутренний голос говорил ей, что это шанс. А там – кто знает? Она выйдет из больницы, займется своей внешностью, похудеет, и он поймет, что его судьба – быть с ней. А как же другая женщина? За это время он вполне может к ней охладеть. Все, что нужно было Кате, – это немного времени, передышка.

– Передайте Аркадию Александровичу, что я не хочу обсуждать условия сделки, – сказала она с достоинством. – Я люблю его и не желаю развода.

Катя сама поражалась своей отваге, но это была отвага мыши, загнанной в угол. Меньше всего на свете она хотела казаться Аркадию шантажисткой. Но он сам не предоставил ей выбора. Впервые за всю свою жизнь она решила бороться.

Грановский уходил от нее в крайне пессимистичном настроении. Клиентка оказалась крепким орешком. Если бы на ее месте оказалась помешанная на деньгах аферистка, охотница за кошельком или любая другая любительница сладкой жизни, он нашел бы к ней подход без особого труда. Правда, его клиенту пришлось бы немного раскошелиться. Но это был бы типичный случай, к которому существовала масса уже проверенных рецептов. Что можно было сделать с влюбленной клушей без капли практичности в голове, Грановский не представлял.

В затруднительном положении находился и сам Аркадий Серебровский. Он бесился, негодовал, упрекал старого адвоката в том, что тот не может найти к клиентке подход, но в душе понимал, что и сам немного преуспел в этом. Он бегал в эту чертову клинику для психов, принося с собой цветы, конфеты, тратя часы драгоценного времени на разговоры с женой, которая раздражала его все больше. Она смотрела на него преданными, как у собаки, глазами и говорила о своей любви, а стоило ему, потеряв терпение, сказать ей что-нибудь обидное, она, еще хуже, замыкалась в себе. Временами Аркадию хотелось схватить ее за шиворот и хорошенько тряхнуть. Если бы это еще помогло решить проблему! Катя стояла на своем: ей нужно время, и она спасет их брак. Он, в свою очередь, пересмотрел свое первоначальное предложение и готов был пожертвовать четырехкомнатной квартирой, плюс – ежемесячное содержание, если она согласится. Это пробивало брешь в его бюджете. Но на что не пойдешь ради любви и свободы! Однако такая жертвенность только лишний раз убеждала Катю в том, что она на верном пути и стоит ей немного потерпеть, как супруг капитулирует, признав поражение.

В назначенный срок она вышла из больницы и вернулась домой. Судя по тому, что на мебели в их общей квартире лежал толстый слой пыли, Аркадий дома не жил. У Кати глухо заныло сердце, когда она переступила порог ванной комнаты, откуда ее несколько недель назад забрали. Скомканные полотенца на полу, разорванная на полосы простыня, засохшие пятна крови, следы множества людей – все это хранило память о мрачных событиях того рокового дня. Екатерина даже порадовалась, что Аркадий в ее отсутствие не наведывался сюда. Вряд ли у человека со здоровой психикой возникнет охота вернуться в этот дом, жить в нем, принимать ванну там, где в кровавой пене корчилось обнаженное тело жены.

Она была еще слаба, но все-таки твердо решила побороть физическое нездоровье и привести квартиру в порядок, подготовиться к визиту мужа. Серебровская была уверена, что он придет. Не сегодня, так через неделю. Несколько дней подряд она только и делала, что мыла, скребла, выносила мусор. Результаты оказались впечатляющими. Преобразилась не только квартира. Преобразилась Катя. Физический труд явно пошел ей на пользу. В ее глазах появился живой блеск, спина распрямилась, движения стали более сноровистыми. Она уже не шаркала ногами, как старуха, а двигалась, как и подобает женщине ее возраста. Ей нравилось вновь обретенное ощущение уюта собственного дома, когда знаешь наперечет каждую тряпку, любое полотенце в кухонном шкафу. Присутствие в семье домработницы облегчало быт, но крало у нее то, что всегда было ей мило. Ей нравилось быть хозяйкой и ощущать свой дом кончиками пальцев.