Двойные игры адвоката

– Что-то не хочется, – сказала она. Впрочем, не соврала. От подозрений, которые роились у нее в голове, у кого хочешь пропадет аппетит.

– А, – безразлично сказал Аркадий. Ему давно было без разницы, что ест его жена, во что одевается и вообще есть ли она рядом.

– Ты знаешь, я сегодня ходила за продуктами, – начала она, но он даже не оторвал взгляда от телеэкрана, – и мне показалось, что я видела твою машину.

Аркадий посмотрел на нее.

– Это исключено. Моя машина в ремонте, – повторил он.

– Странно, но я видела именно твою машину, – настойчиво повторила она.

Катя смотрела на мужа во все глаза, стараясь найти в его лице признаки беспокойства, но видела лишь усталость и безразличие.

– Я не знаю, к чему ты ведешь, – сказал он. – Но моя машина в ремонте, и мне нечего к этому добавить.

– Может, твоей машиной пользуется кто-то без твоего ведома? – спросила она.

– Что ты имеешь в виду? – Он резко отодвинул тарелку. – Что, черт возьми, происходит? Кто пользуется моей машиной?!

– Я видела за рулем мужчину, – сказала Катя, чувствуя, что ее охватывает дрожь.

– Какого мужчину?

– Обыкновенного. Он был за рулем твоего автомобиля.

По телевизору показывали развлекательное шоу. Ведущий жестикулировал, публика хлопала в ладоши. Звук был отключен. Серебровский был готов говорить с женой. Еда и шоу его не интересовали.

– К чему эти вопросы? – Он пристально смотрел на нее. – Ты что мне хочешь этим сказать? Я был целый день на работе. У меня там масса проблем, кретин начальник, болваны подчиненные. Я прихожу домой, рассчитывая на покой и горячий ужин, но вместо этого получаю женскую истерику на тему, куда делся мой автомобиль!

– Я не устраивала истерики, я только спросила. – Голос Кати предательски дрожал. Потрясения последних дней давали о себе знать. – Мне показалось странным, что джип, который якобы находится в ремонте, ездит по городу, а за рулем сидит посторонний человек.

– Катя, ты о-ши-ба-ешь-ся! Мало ли похожих машин ездит по городу? Ты могла попросту обознаться! – Аркадий был на взводе. Он готов был вбить свои слова в голову Екатерине, даже если для этого ему потребуется кулак.

– Нет, я не ошиблась. Машина стояла на парковке. У нее были твои номера.

Слезы струились по лицу жены. Катя до последнего надеялась на чудо. Она рассчитывала услышать от Аркадия какое-то объяснение, которое разом поставит все на свои места. Серебровский мог просто и доходчиво прояснить это недоразумение. Но вместо этого он упорно стоял на своем: Катя обозналась.

– Это черт знает, что такое! – взвился Аркадий. Он встал из-за стола, с силой задвинул стул. Он не боялся поцарапать свой паркет, за который заплатил кучу денег. Видимо, запасы его терпения были истощены. Он с ненавистью взглянул на жену. – Ты просто чокнулась! – заорал он. – Сидишь в четырех стенах, фантазируешь от нечего делать. Сериалов насмотрелась? Детективы везде мерещатся? Мне что, нужно тебя завтра взять с собой в автосервис и показать мой автомобиль? Ты этого хочешь? Говори, этого?!

Раздался оглушительный хлопок. Катя вжала голову в плечи и закрыла уши. Но это была лишь оконная рама, которая с силой хлопнула от порыва ветра. На улице разыгрывался шторм, тогда как в квартире Серебровских гроза была уже в самом разгаре.

Аркадий бросился к окну, несколько секунд сражался с реющей на ветру белой занавеской, затем все-таки затворил окно. Это занятие отвлекло его, и он предпринял попытку обуздать свой гнев.

– Катя, верь мне! – призвал он, вытянув вперед руку. – К чему сейчас все эти расспросы? Тебя действительно волнует судьба моей машины или беспокоит что-то еще?

Катя всхлипывала в сторонке. Она чувствовала себя опустошенной до дна, выжатой, истомленной подозрениями, переживаниями. У нее не осталось сил для борьбы, поэтому сообщить Аркадию «что-то еще» она не согласилась бы ни за что на свете.

– Ну же, котенок, перестань, – уже примирительно произнес Серебровский. – Прости ты меня, дурака, не сдержался. Конечно, я выплеснул на тебя негатив, который накопил за день. Нет мне прощения…

Он подошел к жене, обнял ее за плечи. Больше всего сейчас ей хотелось прижаться к его груди, успокоиться, но какая-то сила отталкивала ее от него, не давала расслабиться, довериться, рассказать все, что скопилось на сердце.

– Давай-ка я за тобой поухаживаю, – произнес он, мягко увлекая ее к дивану. – Тебе нужно прилечь. Смотри, как ты напряжена, словно сжатая пружина.

Он уложил ее на диван, подсунув под спину подушки. Ноги расположил на мягком пуфе. Серебровский, когда хотел, производил почти гипнотическое воздействие на людей, особенно на женщин. Прошло более чем десять лет после заключения их брака, а Екатерина все так же реагировала на его заботу и прикосновения. Конечно, она подчинилась ему, как подчинялась всегда.

– Секундочку, я приготовлю тебе напиток, – сказал он. – Ты только лежи.