Двор Чудес

– Сюда, – прошептала я, остановившись перед укрепленной дверью кабинета преподобной, которая, страдая паранойей, пряталась в нем, как в убежище. – В этой камере нет окон. Боюсь, что твои пернатые друзья не смогут прилететь и открыть нам замок с другой стороны.

Стерлинг пожевал зубочистку губами:

– Зачем заходить туда? Если Дама Чудес и есть та самая сестра Амаранта, сегодня она придет забрать то, что ей причитается. А значит, путь ее будет проходить здесь.

Он погладил приклад пистолета, заткнутого за пояс.

– Я найду применение этому оружию.

– Конечно, Вильгельм Телль[57]. Дама обязательно прибудет с яблоком на голове и станет в удобную для тебя позу, чтобы ты мог удачно прицелиться.

На гладком лице Стерлинга появилось раздражение.

– Мне уже довелось пережить нападение нечисти, – продолжила я. – Поверь, это сродни урагану. Когда придет повелительница, лучше подождать ее за дверью до удобного момента.

Я постучала кулаком по толстой панели.

Сквозь бронированную дверь просочился безумный голос. Значит, хозяйка хосписа бодрствовала, вероятно, слишком напуганная, чтобы уснуть.

– Сестра Марена? Уже рассвело? Я не слышал звона к заутрене…

– До рассвета еще далеко, а заутреня не скоро, матушка Инкарната, – ответила я, прижавшись губами к двери. – Это не сестра Марена. Это я. Диана де Гастефриш.

Пискнул приглушенный жалобный стон:

– Опять вы! Зачем вы вернулись? Чтобы мучить меня?

– Не мучить, а защитить. Солдаты и драгуны покинули вас.

– Не думаю, что вы поможете, если сестра Амаранта и ее солдаты решат напасть на меня.

– Может, и так. Только я не одна. Со мной повелитель ночи.

На секунду повисла тишина. Мгновенье спустя мы услышали злобный шепот:

– Привела инквизитора-вампира Факультета… Проклятье, ты донесла на меня!

– Нет. Этот бессмертный не имеет никакого отношения к Факультету. Откройте нам! Хотя, может, и надо было постучаться в двери Про́клятого Собора, чтобы выложить подробности Архиатру Парижа.

Защелкали многочисленные замки, дверь распахнулась. Перед камином стояла высокая фигура Инкарнаты.

– Входите скорее, – поторопила она нас, чтобы снова забаррикадироваться.

Когда был заперт последний замок, женщина повернула бледное лицо под черной вуалью.

– Кто вы, месье? – обратилась она к лорду.

Ее маленькие глазки за стеклами очков моргали с подозрением, внимательно рассматривая гребень вампира, булавку в его ухе и зубочистку в губах.

– Тень, которую вы больше никогда не пересечете, как только пройдет эта ночь, – ответил он.

Напряженное выражение на лице монахини сменилось облегчением. Само предположение, что ей повезет пережить эту ночь, казалось, успокоило ее. Ей больше ничего не хотелось знать:

– Хвала Тьме, таинственный синьор! С вашей помощью мы увидим рассвет!

– Вы, возможно, да. – Он мрачно посмотрел на меня: – Она, возможно, нет.

Я слышала угрозу в голосе Стерлинга. Он не скрывал, что намерен прикончить меня, если приход Дамы задержится. Несмотря на обещания, которые он дал сестре Инкарнате, он мог устранить и ее, если понадобится, чтобы не оставлять следов своего пребывания здесь. В первую очередь он – шпион, верный вице-королеве Англии.

– Что теперь? – поинтересовался Рейндаст, когда мы подошли к камину, отойдя от монахини. – Может, стоит убить время, обсудив с хозяйкой хосписа теологию Тьмы? Хотя эти выдумки гематического Факультета меня никогда не интересовали.

И снова слова лорда шли вразрез со словами придворных, которые непременно становились благочестивыми, когда речь шла о том, чтобы польстить Экзили или влиятельным лицам официальной религии.

– Не нужно ни с кем разговаривать. Предпочитаю помолчать. Если это моя последняя ночь, намерена насладиться ею как мне заблагорассудится: вздремнув.

Рот юноши скривился в характерной для него полуулыбке.

– Тратить последние часы на сон – малодушие смертных!

– Напоминаю, что в жилах этой смертной течет несколько капель королевской крови. Ты не единственный, у кого развился дар Тьмы. У меня тоже есть сила, больше похожая на… предвидение. Я могу предугадать, где и когда появится Дама Чудес. Но так сложилось, что видения являются ко мне только во сне.

Стерлинг перекатил зубочистку из одного уголка рта в другой, не сводя с меня глаз:

– Very well![58] Спи, если твоей душе так угодно. Только позволь предупредить: единственное видение, которое рискуешь увидеть во сне, – мои смертельные объятия. Я лизоблюд живых, как ты меня назвала. Вкус, который я почувствовал, поверь, далек от горького. Твой вкус очень странный, отличается от вкуса крови, которую я пробовал до сих пор. Он более… как бы его назвать… более сложный, неожиданный, как цвет твоих волос.

От слов, которыми этот кровопийца описывал мой вкус, побежали мурашки по коже.

– Не понимаю, почему моя кровь должна отличаться от крови других людей. Как и то, какое отношение ее вкус имеет к цвету моих волос. То, что ты почувствовал, это, вероятно, «Глоток Короля», разбавленный в моих венах.