Двор халифов

Похоже, Мунтасир был щедрым правителем и имел добрые намерения, но его короткое правление было наполнено разнообразными слухами, передававшими фантастические подробности смерти его отца. Вполне возможно, что это были не более чем нравоучительные фантазии, но мы имеем много историй, рассказывающих о меланхолии нового халифа и о его тревогах по поводу собственной смерти, порожденных чувством вины.

Мунтасир начал свое правление с решительного шага, организовав большую кампанию против византийцев — военная победа укрепила бы его авторитет. Но он не мог позволить себе оставить столицу так скоро после восхождения на престол, поэтому поставил во главе армии Васифа, последнего из тюркских лидеров. Новый халиф позаботился о том, чтобы военная экспедиция хорошо освещалась. Он отправил правителю Багдада, одному из Тахирндов, Мухаммеду ибн Абд Аллаху ибн Тахиру, датированное 13 марта 862 года письмо, изложив в нем причины начала очередного джихада. Эго письмо должны были зачитывать народу^{531}.

Самое сложное при развязывании священной войны — это отыскание оправданий для нее, такая проблема существует и в наше время. Поэтому письмо халифа начинается с подчеркивания превосходства ислама, затем в нем цитируются основные, тексты из Корана, которые вдохновляли бы участников джихада и обещали тем, кто примет участие в священной войне, все радости рая. После этого халиф подчеркивает собственные обязательства:

Повелитель Правоверных желает приблизиться к Аллаху, начав святую войну против Его врагов, выполняя Его поручения в религиозных вопросах — те, которые Он доверяет ему, халифу, ища близости к Нему, усиливая Его друзей и поражая и мстя тем, кто отклоняется от Его религии, отвергая Его посланцев и не слушая Его^{532}.

Далее халиф сообщает, что отправил к границе Васифа, который должен прибыть в пограничный город Малатся 15 июня и 1 июля начать вторжение на территорию Византии. Это письмо следовало читать мусульманам в мечети, в первую очередь во время пятничной молитвы — так, чтобы люди вдохновились и пожелали принять участие в кампании. Мы не можем сказать, насколько призыв оказался услышанным — после смерти халифа военную кампанию свернули.

Вторым действием нового халифа было лишение братьев, Мутаза и МуаЙяда, их статуса наследников. Правда, Мунтасир давал отцу торжественное обещание уважать их права — но политическое давление со стороны его сторонников в среде тюркских военных, особенно Васифа и Буги, означало, что сдержать эту клятву невозможно. Если бы халиф внезапно умер (как это и получилось на самом деле), тюрки оказались бы перед фактом наследования престола их врагом Мутазом и его сторонниками. Мутаз и Муайяд должны были уйти.

Муайяд, более молодой и менее напористый, оставил нам рассказ о том, как это делалось^{533}. Двух принцев вызвали во дворец и поместили в комнатах личной резиденции халифа. Мутаз спросил брата, почему их привезли, сюда, и Муайяд ответил с грубой прямотой: «Чтобы отстранить нас, ты, несчастный».

Мутаз ответил, что не верит — но тут как раз прибыли посланцы с документами об отречении.

Муайяд понимал, что отказаться нет возможности, и сразу же согласился подписать бумаги, но Мутаз ответил, что не может отречься, и что они могут убить его, если хотят. Его грубо втолкнули в другую комнату и заперли дверь. Муайяд — во всяком случае, с его слов — попытался заступиться за брата. Он прямо обвинил стражу в отсутствии уважения к члену правящего дома и сказал, что тоже пойдет под замок, чтобы убедить там брата.

Когда он вошел, то увидел Мутаза в слезах. Он не стал терять времени и заявил, что нужно отречься, особенно в свете того, что произошло с их отцом — судя но всему, довольно невнятный рассказ Мунтасира о смерти Мутаввакиля совершенно не убедил братьев. Но Мутаз все-таки сопротивлялся:

— А если я лишусь прав, которые уже имел в провинциях под моим управлением?

— Эти права уже убили твоего отца, — ответил ему брат. — Не позволяй им убить и тебя!

Наконец Мутаз согласился. Тогда Муайяд сообщил посыльным, что брат согласен отречься и подпишет все, что ему продиктуют. Пришел секретарь с чернильницей и бумагой, Муайяд сел и написал, что он не в состоянии править и хочет отречься. И снова Мутаз отказался подписывать бумагу, несмотря на грубую команду брата: «Подписывай, черт побери!» Наконец, они оба собственной рукой написали унизительный документ:

Во имя Аллаха, милостивого и милосердного!