Двор Красного монарха: История восхождения Сталина к власти

– Кто-то должен за это ответить! – воскликнул Микоян. – Разве председатель ОГПУ Ягода не отвечает за безопасность членов политбюро? Он должен отчитаться перед нами.

Иосиф Виссарионович не дал Ягоду в обиду в тот вечер. Ягода был ему тогда еще нужен. У Сталина имелась другая задача – воспользоваться случаем и разгромить старых большевиков во главе с Зиновьевым. Микояна, Куйбышева и Серго Орджоникидзе поведение Сталина сильно удивило. Анастас обсуждал «непонятное поведение» Кобы с Серго. Очевидно, это происходило во время прогулок по Кремлю, традиционном месте для таких опасных разговоров. Оба были поражены и не могли ничего понять. Орджоникидзе так переживал из-за смерти друга, что потерял голос. Валериан Куйбышев предложил провести расследование ЦК. Следователям из НКВД он, очевидно, не очень доверял. Конечно, маловероятно, что Анастас Микоян, который по-прежнему горячо восхищался Сталиным и верно служил ему до самой смерти, считал, что вождь виноват в смерти Кирова. Партийные руководители научились ловко находить выход из подобных запутанных ситуаций. Они просто внушали себе, что все ясно и понятно.

В ту ночь Павел Аллилуев так же, как после самоубийства Нади, еще раз сыграл роль сторожа при родственнике. Он остался со Сталиным в Кунцеве. Опершись на его руку, Сталин тихо и проникновенно сообщил, что смерть Кирова сделала его круглым сиротой. Он произнес эти слова так трогательно, что Павел не удержался и обнял его. Нет причин сомневаться в искренности горя вождя.

Улицу Горького перекрыли в десять часов утра 5 декабря. Так же, как после смерти Надежды Аллилуевой, Карл Паукер предпринял усиленные меры безопасности. Сталинская свита собралась в Колонном зале. Похороны видных большевиков всегда проходили очень экстравагантно: горящие факелы, шторы из алого бархата и знамена, свисающие с потолка до пола, густые заросли пальм. О том, что сейчас XX век, говорила толпа репортеров. Они, как сумасшедшие, щелкали затворами фотоаппаратов. Бесчисленные вспышки делали и без того сильное неоновое освещение зала еще ярче. Прощание сопровождалось траурной музыкой в исполнении оркестра Большого театра. Блестящие похороны павшим рыцарям умели устраивать не только нацисты. Большевики хоронили своих героев с не меньшей пышностью. Совпадали даже цвета – на похоронах доминировали красный и черный.

Сталин уже провозгласил Кирова своим самым близким товарищем. После смерти тот превратился в большевистского мученика. По стране прокатилась волна переименований. Именем Кирова были названы его родной город Вятка, Мариинский театр и сотни улиц в разных городах огромной страны.

Гроб стоял на алом кумаче. На виске покойного виднелся синяк зеленоватого оттенка. Он образовался в результате падения. Около гроба сидели вдова и сестры Сергея Мироновича, с которыми он не виделся и не поддерживал отношений в течение тридцати лет. Станислав Реденс, начальник НКВД Москвы, подвел свою беременную жену Анну Аллилуеву и чету Сванидзе к местам почетных гостей рядом с супругами членов политбюро. Наступила тишина. Ее нарушал только стук каблуков солдат, эхом разносившийся по огромному залу. Затем Мария Сванидзе услышала шаги «стойких и решительных орлов». В почетном карауле у гроба застыли члены политбюро.

Оркестр Большого театра заиграл траурный марш Шопена. К печальной музыке примешивалось жужжание многочисленных кинокамер. Сталин стоял сложив руки на животе. Рядом расположился Каганович, тоже в партийном френче, его внушительный живот перетягивал кожаный ремень. Когда солдаты начали прикручивать крышку гроба, Сталин так же, как на похоронах Нади, неожиданно остановил их и подошел к усопшему. Взгляды присутствующих были прикованы к печальному лицу вождя. Он медленно нагнулся и поцеловал Кирова в лоб. Это было очень трогательное зрелище. Весь зал зашелся от громких рыданий. Не стесняясь, плакали даже мужчины.

– До свидания, дорогой друг, – тихо попрощался Иосиф Виссарионович. – Мы отомстим за тебя.

Постепенно Сталин становился большим знатоком ритуала похорон…

Один за другим с Кировым прощались и другие большевистские вожди: бледный Молотов, печальный Жданов. Лазарь Каганович тоже нагнулся над трупом, но не поцеловал его. Анастас Микоян положил руку на край гроба и наклонился. Вдова упала в обморок. Докторам пришлось отпаивать ее валерьяновыми каплями. Для семьи Сталина потеря Кирова, «этого обаятельного человека, которого любили все», была неразрывно связана со смертью Нади. Вождь перенес всю боль и горе утраты жены на дорогого друга.

Руководители покинули Колонный зал. Гроб закрыли и увезли в крематорий. Павел и Женя Аллилуевы печально смотрели, как он медленно исчез в печи. Сванидзе и остальные вернулись на квартиру Ворошиловых в Кавалерском корпусе. Здесь, на месте последнего ужина Нади, состоялись поминки по Кирову. Молотов и другие руководители со Сталиным во главе собрались в Кунцеве.