Двор Тьмы

Из ее пораженных туберкулезом легких вырвался протяжный хриплый вздох.

– В течение многих лет я научилась скрывать симптомы с помощью жвачки с морфином. Она успокаивает кашель и облегчает боль. Но с каждым месяцем одышка сильнее. А в последние несколько недель в кашле появилась кровь. Если Главный Конюший узнает о моем состоянии, то, несомненно, запретит участвовать в соревнованиях или попросит Факультет позаботиться обо мне. А я бы этого не хотела! Знаешь, что говорят об этих змеях в гофрированных воротничках? Их дрянные лекарства хуже хвори!

Она разразилась характерным сардоническим смехом, а едва успела остановиться, как зашлась в неистовом кашле.

За окнами воцарилась ночь. Люстры коридора отражались в матовом стекле, заставляя сверкающие глаза Поппи пылать.

– Я тронута тем, что ты доверилась мне. Обещаю, что сохраню твою тайну. Что касается «Глотка Короля»…

– Я не прошу тебя отказаться, – прервала меня англичанка. – Знаю, мы соперницы. И так будет до 31 октября. Я поделилась с тобой не для того, чтобы разжалобить. Наоборот, я прошу о честной игре. Бороться, не используя мой секрет, не нанося удар в спину.

Ее темные глаза заглянули прямо в душу.

– Я чувствую, что в тебе, в отличие от богатой выскочки Эленаис, есть настоящий кодекс чести. Ты защитила бедную служанку, которой пустили кровь. Это красноречивее всех доказательств. Рыцарские ценности на протяжении веков откладывались в благородной крови Гастефришей так же, как у Каслклиффов.

Поппи ошибалась, говоря о «благородстве» моей крови. Впрочем, рыцарские ценности, которыми она гордилась, не мешали дворянству эксплуатировать «четвертое сословие».

– Обещаю еще раз: со мной твой секрет в безопасности, – сказала я, опустив глаза. – Пойдем в парадный зал, пока мадам Тереза не увидела, что нас нет, и не устроила сцену.

Поппи кивнула и положила мне на ладонь маленький шелковый мешочек:

– Это жевательные шарики с морфином. Отлично помогают при кашле и помогут снять последние симптомы. Только осторожно: морфин – мощное седативное средство. Можно жевать не больше одного комочка каждые четыре часа, иначе потеряешь сознание.

Я молча взяла пакетик. Как дочь аптекаря, я слышала про морфий. Отец рассказывал, что это редкое болеутоляющее средство, в тысячу раз эффективнее, чем кора белой ивы… но и в тысячу раз опаснее. В нашей аптеке было всего несколько драгоценных граммов, которые использовались только для самых тяжелых больных. И всегда крайне экономно.

Те, кто употреблял морфий каждый день, вскоре не могли обходиться без него. Кто бы мог подумать? Поппи, гордая амазонка, чьей независимости позавидовали бы многие, на самом деле рабыня наркотика!

* * *

Сердце мое затрепетало, когда я увидела Тристана. Стулья вокруг его стола были заняты. Сегодня судьба, к сожалению, не свела нас вместе. Тем не менее сам факт его присутствия наполнял меня радостью.

Он тоже мне улыбнулся. Вчера в темноте ночи я не заметила, но сегодня, при ярком свете, поняла, насколько пагубно повлияло на него затворничество. Лицо, обрамленное светлыми прядями, осунулось и стало бледным. Шрам на щеке выделялся пуще прежнего.

Разговор соседей по столу в такт танцевальным па тарелок и слуг не увлекал меня. Пансионеры соревновались друг с другом в манерах и остроумии, демонстрировали владение искусством куртуазности и светской беседы. Целый час я вынуждена была терпеть этот пустой треп, в то время как мое сердце рвалось к одному-единственному человеку в мире.

Наконец Барвок торжественным жестом правой руки разрешил всем встать.

Мы с Тристаном прошли мимо друг друга, едва коснувшись руками. Всего лишь несколько драгоценных мгновений, выхваченных из суматошного темпа «Гранд Экюри». Горстка секунд, украденных из-под носа учителей и студентов, не знающих о договоре, который нас связал. Но эти секунды стоили ожиданий целого дня.

Тристан успел прошептать несколько слов:

– Есть новости, прекрасный горностай. Завтра вечером на уроке вампирического искусства будет больше времени, чтобы поговорить.

С этими словами он влился в группу юношей.

* * *

В последний день перед экзаменами напряжение достигло своего пика. Несмотря на нетерпение снова увидеть Тристана, я сосредоточилась на уроках. В классе царила мертвая тишина. Все девушки думали только о конкурсе.

Я была, как никогда, решительно настроена на победу. И старалась усвоить всю доступную информацию, чтобы увеличить свои шансы.

Тонкости куртуазного искусства представляли наибольшие трудности. В течение четырех часов Барвок заставлял нас снова и снова повторять манеры поведения за столом. Экзамен по куртуазному искусству состоится завтра в форме официального ужина, на который прибудут специально приглашенные придворные из дворца.