Дворец райских наслаждений

— Я вам больше скажу, он почти влюблен. В этом-то вся беда. Он настоял на том, чтобы к ней не пускали других клиентов. Он даже запрещает ей играть на цине во время обедов. Но я потратила долгие годы и много денег, чтобы ее всему научить. Она само совершенство. Клиенты только и спрашивают о ней, и мне каждый раз приходится придумывать новые отговорки. Не могу же я сказать, что она принадлежит майору Линю.

— Отчего же?

— А разве это правда? Коли мне придется расстаться с Фань Имэй, я потребую за нее целое состояние.

— И сколько же?

— Три тысячи лян. Не меньше, — она замолчала, внимательно следя за реакцией Цзинь-лао. Казначей остался бесстрастен. — Конечно же, я ни о чем не прошу, — продолжила матушка Лю. — Я готова оказать мандарину любую услугу. Но я теряю деньги. Кроме того, майор Линь настаивает на том, чтобы я всегда держала наготове один из павильонов. Он запрещает пускать в свое любовное гнездышко других клиентов. Только представьте, какой заносчивой стала Фань Имэй, подумайте, как завидуют ей другие девочки. Я теряю над ней власть. А еще майор бьет ее. Пусть бьет, раз уж ему так нравится, но побои оставляют на ее теле следы, поэтому я уже не смогу просить за девушку прежнюю цену. Да и сам майор Линь непредсказуем. Однажды он увидел здесь варвара Дэ Фалана и устроил ссору. Он не желает, чтобы иноземцы спали с китаянками. С ним сложно, Цзинь-лао. Очень сложно.

— Триста семьдесят, — изрек казначей.

— Может, триста пятьдесят? Это большая часть моих доходов за последний месяц.

Они поторговались еще чуть-чуть и наконец сошлись на трехстах шестидесяти лянах. Матушка Лю склонилась над кроватью и вытащила из-под нее сундук, запертый на висячий замок. Сундучок оказался тяжелым, и Цзинь-лао кинулся ей помогать. Тяжело дыша от усталости, она отперла сундук и подняла крышку. Тщательно отсчитав семь серебряных слитков в виде туфелек, она положила их на платок, предлагая Цзинь-лао пересчитать, добавив к ним еще десять лян монетами, которые она извлекла из расшитого шелкового кошеля. После этого матушка Лю закрыла сундук и навесила замок. В тот момент, когда она повернулась к казначею спиной, Цзинь-лао тихо стащил одну «туфельку» из кучки, сунул ее в карман, после чего завернул оставшееся серебро в платок и завязал его узлом. Он и так уже сказал мандарину, что сборы за этот месяц составят три сотни лян, поэтому не видел ничего предосудительного в том, что бы взять лишние пятьдесят себе «на чай». Он помог матушке Лю запихнуть сундук обратно под кровать.

— Когда вы оставите эту комнату, мои деньги наконец будут в безопасности, — сказала матушка Лю, отдышавшись. — Вам предстоит отправиться в обратный путь. У вас достаточно охранников? Мне бы не хотелось, чтобы вас ограбили.

— Не зря говорят, что вы остры на язык, — Цзинь-лао хрипло рассмеялся. — Мне нравится иметь с вами дело. Прежде чем предаться наслаждениям, я хочу задать вам один вопрос. Майор Линь и вправду доставляет вам много хлопот?

— Я вам уже говорила: оказывать услуги мандарину — одно удовольствие и само по себе уже награда.

— Дайте мне знать, если майор будет вас слишком донимать. Линь полезен мандарину, он фаворит, но и у майора есть враги. К тому же незаменимых людей нет. Я уверен, вы меня понимаете.

Матушка Лю медленно кивнула.

— Жаль, что я не видел ссору иноземца и майора, — продолжил Цзинь-лао. — До драки дело дошло?

— Ах, нет, что вы, и близко не было. Дэ Фалан просто шумный пьяный дурак. Он платит двойную цену за удовольствия, и ему даже в голову не приходит, что мы берем с него лишнее. Шэнь Пин самая неумелая и некрасивая из наших девочек, но он считает ее богиней. Она единственная согласна обслуживать это волосатое животное.

Они оба улыбнулись. Как-то раз матушка Лю подвела Цзинь-лао к глазку, и казначей увидел, как Дэламер занимается любовью. Когда казначей вспомнил представшую перед ним картину, его лицо исказила гримаса отвращения: здоровяк лежал на спине, а губы хрупкой девушки, устроившейся в его ногах, умело скользили вверх-вниз по гигантскому органу варвара. Краснорожий иноземец был похож на обезьяну — его руки, ноги, грудь и плечи покрывали завитушки черных волос. Цзинь-лао невольно содрогнулся. Что, наверное, за мерзость касаться такого тела. Казначей даже не мог представить, какой запах исходил от Дэламера. Зрелище, что увидел Цзинь-лао, никак нельзя было назвать возбуждающим.

— Вы только представьте, — продолжила матушка Лю. — Он в нее влюбился. Сегодня вечером он хочет со мной встретиться, чтобы выкупить Шэнь Пин.

— Как трогательно. Вы ее продадите?

— Разумеется, нет. Подумайте, что станет с «Дворцом райских наслаждений», если клиенты начнут влюбляться в моих девочек. Кстати, о варварах. Скажите, Цзинь-лао, вас не привлекает возможность заняться любовью с одним из них?

На мгновение на лице Цзинь-лао, доселе остававшимся бесстрастным, показалось озадаченное выражение:

— Я искренне надеюсь, что вы шутите, — наконец произнес он. — Вы о Дэ Фалане?