Дворец райских наслаждений

— Привет, — сказал незнакомец. — Меня зовут Меннерс. Неужели, красавица, ты и есть хозяйка этого дома? Вот что я тебе скажу, дорогая: если останешься такой же милашкой, обещаю, что лет через десять произведешь настоящий фурор в Сент-Джеймсе, — он наклонился и поцеловал ее в бровь.

На Дженни словно столбняк напал. Когда незнакомец скрылся в гостиной и коридор опустел, она почувствовала, как Джордж дергает ее за рукав.

— Ты шрамы и отметины видела? — осведомился он.

— Нет, — ответила Дженни. — Она красавица. Ангел.

— Так говорят все жертвы лисиц-оборотней, — объяснил Джордж. — Значит, так ничего и не доказано. Дядька с черными волосами мне тоже не понравился. Думаешь, это ее любовник?

Дженни молча стояла, утратив дар речи.

— Пошли, Джен, — сказал Джордж. — Она же тебя не укусила? Ты не в трансе? Давай вернемся к себе. А то еще мама с папой увидят.

Дженни медлила, все еще находясь под впечатлением от встречи с прекрасной девушкой и черноволосым незнакомцем. Она смотрела на дверь гостиной, из-за которой доносился шум разговоров.

— Жаль, что я не взрослая, — вздохнула она. — Так хочется побыть с ними и послушать, о чем они говорят. В жизни никого не видела красивее. А ты?

* * *

Элен Франсес никак не могла утверждать, что ее переполняет восторг. Глядя на окружавшие ее незнакомые лица, она ощущала себя несколько потерянной. Когда в школьные годы она мечтала о встрече с отцом, воображение рисовало Шишань загадочным городом, полным опасностей и соблазнов, живущим по своим, непонятным ей законам. Она и думать не могла, что спустя всего несколько дней после приезда будет сидеть за ужином в самом обычном английском доме, принадлежащем семье среднего достатка (гостиная, отделанная деревянными панелями, не сильно отличалась от тетушкиной), которым владела самая что ни на есть обычная английская семья.

Она понимала, что была наивной. Как еще могли здесь жить англичане? Что удивительного в том, что люди, находясь вдали от дома, пытались воссоздать обстановку, напоминающую им о родине? Неужели она думала, что семейство Аиртонов живет во дворце? Вместе с тем Элен не могла сдержать чувства разочарования. Больше всего ей хотелось новых впечатлений и диковинок. Путешествие было наполнено удивительными событиями, отчего Элен ожидала от Шишаня слишком многого, полагая, что он окажется раем на земле. Однако пока она успела увидеть лишь узенькие зловонные пыльные улочки, обшарпанные домишки и их обитателей, казавшихся ей чужими и довольно отталкивающими. И вот она вновь оказалась в знакомой до боли обстановке, от которой большую часть своей короткой жизни пыталась бежать.

Упав духом, с нарастающей скукой она слушала, как миссис Аиртон и герр Фишер, человек, с которым она познакомилась, приехав в лагерь строителей, разговаривают о погоде. Она ничего не имела против герра Фишера, но господин инженер оказался невероятно зануден. Одетый в старомодный фрак, он очень напоминал сонного тюленя. Загорелый, коротко подстриженный по прусской моде, седоусый, с загрубевшими, покрытыми пятнами руками, немец будто принес с собой в гостиную атмосферу стройки с ее грязью и пылью. Часто моргая бледно-голубыми добрыми глазами, он осыпал девушку пышными, вычурными комплиментами, став похожим на уличного торговца, к которому иногда заглядывала ее тетушка.

Вместе с тем необходимо было признать, что итальянские монашки в черных балахонах на ужине в Суссексе смотрелись бы несколько странно. И, конечно же, там вряд ли удалось бы встретить одетого в шелковый халат китайца с косичкой, бойко говорившего по-английски. Китаец с аппетитом ел суп и прихлебывал вино. Едва успевая глотать, он, закатывая глаза, с жаром объяснял монахиням, отчего предпочитает французский «камамбер» и «бри» голландским и швейцарским сырам. Однако странный вид Чарли Чжана лишь усиливал разочарование Элен — он был исключением из правил, пародией на ту экзотику, которую она рассчитывала здесь отыскать. Чарли казался эксцентричным иностранцем, приглашенным на чай, где всех присутствующих заранее предупредили быть с ним повежливей, дабы не оскорбить его чувств. Через час-другой к нему привыкнут, и все вернется на круги своя.