Дворянин Великого князя

Пока Кожух с Елизаром пили за здоровье Настеньки, события во дворе шли своим чередом.

Как только Ян ушёл, Алеша направился к воротам и выглянул в калитку. Вернувшись, он сказал что-то мастерам, которые стали быстро собирать свои инструменты, а сам, забравшись в карету, уселся на одну из скамей и спросил, ни к кому не обращаясь:

— Как вы там?

— Неважно, — донесся из-под ковра приглушенный голос Картымазова. — Похоже, я долго еще не смогу разогнуться. Скамейки даже для моего роста маловаты. А у тебя что?

— Пока всё хорошо. В доме только Ян, Бык и Олекса. На верхнем этаже. Остальные просыпаются и толпятся глубоко во дворе. Настасья Федоровна готова. Ключ у меня в руке. Василий Иваныч и Филипп Алексеич ждут за углом и готовы нас выручить, если что-то случится, а потом будут сопровождать и охранять карету верхом. Со стражей у рославльских ворот договорились?

— Да, она подкуплена. Нас пропустят, а погоню задержат, насколько смогут, под предлогом проверки документов. Ты помнишь, что тебе делать в случае неудачи?

— Да. Сейчас я прячусь, чтоб меня никто не видел, и если что не так — еду вместе с ними дальше.

— С Богом! — скомандовал Картымазов. — Начинай!

Алеша перекрестился и вылез из кареты.

В ту минуту, когда Ян Кожух Кроткий открыл Елизару тайну своей пленницы, Симон Черный понял, что смущало его ум, когда он наблюдал за невинными событиями во дворе внизу.

Он вспомнил подозрительную верность Иванца, подозрительных мастеров, приехавших с каретой, и подозрительно незапертые ворота.

Симон быстро встал и подошел к другому окну.

За углом на улице два хорошо вооруженных всадника мирно беседовали, не спуская глаз с дома Быка. В одном из них Симон сразу узнал Медведева и в одно мгновение разгадал абсолютно все, что здесь происходит.

И тут его осенила великолепная мысль. Он улыбнулся этой мысли, схватил перо и быстро набросал несколько строчек, поглядывая через окно во двор. Он еще не кончил писать, когда Иванец вышел из кареты, незаметно кивнул мастерам и направился в дом. Бородатый тотчас забрался на козлы, а молодой скрылся в доме вслед за Иванцом.

Симон Черный, не переставая улыбаться, взял хрустальный бокал, допил остатки вина и, разжав пальцы, уронил бокал на каменный пол. Хрусталь со звоном рассыпался сотней блестящих осколков, перепуганная кошка рванулась под зеленый занавес и пролетела мимо сидящих за столом.

— Проклятая тварь! Что-то разбила. — Елизар встал. — Советую тебе откупорить вот эту бутыль, — сказал он захмелевшему Кожуху и вышел за штору.

Симон молча протянул ему написанное. Елизар прочел и взглянул на него с изумлением. Симон, по-прежнему улыбаясь, сделал жест, приглашая Елизара к окну. Елизар выглянул в щель занавесок и увидел, как один из мнимых мастеров, тот молодой, быстро вывел из дома пленницу Кожуха, провел ее к карете, и когда дверца кареты распахнулась, было видно, что внутри ее кто-то уже есть и девушка бросилась в объятия этого человека.

Елизар быстро вернулся в светлицу и распахнул окно, выходящее во двор.

— Послушай, Ян, ты действительно очень дорожишь своей заложницей?

— Я же сказал, что сейчас она для меня — дороже жизни!

— Тогда я спасаю сейчас нечто большее, чем твою жизнь!

— Что ты сказал? — Кожух побледнел, вскочил с места и в два прыжка очутился у окна.

— Взгляни туда, — спокойно кивнул Елизар, — один из людей, которые якобы чинили карету, как видишь, открывает ворота. Второй уже сидит на козлах. А в карете — твоя пленница.

— Не может быть! — прошептал Кожух. Он мгновенно протрезвел.

— Я сам видел, как она только что села в нее.

Егор открывал ворота.

— Стой! — диким голосом крикнул Кожух и выпрыгнул из окна второго этажа на клумбу с цветами.

Он упал, но тут же вскочил, выхватил саблю и бросился к воротам с воплями:

— Иванец! Люди! Ко мне! Измена!

Егор бросился к карете, когда Кожух настиг его. У Егора не было оружия и не было выхода. Тогда Картымазов выпрыгнул из кареты с обнаженной саблей и бросился ему на помощь, окликнув Кожуха сзади. Кожух обернулся, и это спасло безоружного Егора, прижатого к воротам — он выскользнул на улицу.

Из глубины двора бежала толпа людей.

— А-а-а! Это ты, Картымазов! — крикнул Кожух и бросился на Федора Лукича.

— Гони, Аким! — приказал Картымазов, и Аким тронулся в надежде выехать со двора раньше, чем добегут люди Кожуха.

Но Кожух проявил завидное проворство. Он метнулся мимо Картымазова и разрубил саблей кожаные постромки, крепившие упряжь лошадей. Лишив карету возможности двигаться, он ловко уклонился от удара Акима и снова бросился к Картымазову. Аким предупреждающе крикнул, Картымазов оглянулся и, нечаянно поскользнувшись, упал прямо под ноги Кожуха.

— А! Попался! Вот тебе! — крикнул Кожух и занес саблю.

Безоружный Аким прыгнул прямо с козел и сбил с ног Кожуха, спасая жизнь своего хозяина.

Люди, набежавшие со двора, распахнули дверцу кареты, схватили Настеньку и потащили в дом, другие бросились к воротам.

Картымазов, вскочив на ноги, кинулся выручать Акима, но Кожух уже нанес ему сокрушительный удар.