Дворянская дочь

— Даст ли вам Временное правительство землю? — кричал он с сильным кавказским акцентом. — Нет, не даст, потому что Временным правительством руководят помещики и буржуи. Положит ли Временное правительство конец империалистической войне? Нет, потому что благодаря войне капиталисты богатеют. Временное правительство не заключит мир. Оно не даст вам землю. Только Советы дадут вам мир и землю. Ленин даст вам мир и землю. Вся власть — Советам! Ура товарищу Ленину!

Слушатели реагировали довольно вяло. Слова „земля“ и „мир“ были всем понятны, но вот кто такие „буржуи-капиталисты-империалисты“? И кто такой Ленин? Оратор, очевидно, почувствовал их настроение и разразился тирадой против войны. Затем он, указывая на меня, закричал:

— Вот сестра милосердия. Она может рассказать вам о войне. Сестрица, ты ведь с фронта?

— Да, я была на фронте, — ответила я и спросила, не подумав: — А где были вы?

Толпа возбужденно зашумела.

— Да, где ты был, когда мы кровь проливали? — громко закричал солдат на костылях.

— Я с товарищами в подполье готовил грядущую победу пролетариата, — выпалил оратор, смешно шевеля черными усами.

Эти слова, как и его усы, вызвали насмешки.

— Послушай, как он заливает! Гляди, какие усищи! Наверно, красит их. — И когда выступающий сердито повысил голос, раздались крики: — Хватит, братишка, надоел! Слезай! Пусть лучше нам сестричка что-нибудь скажет.

Алексей хотел было увести меня, но не успел. В одно мгновение оратора стащили с „трибуны“ и водрузили меня на его место.

Я увидела открытые, дружелюбные лица людей, смотревших на меня снизу, и заговорила простым языком:

— Друзья, я простая девушка, не обученная всяким там умным немецким словам, как господин с черными усами, — в толпе раздался смех, — так что я не буду долго говорить. Я не знакома с этим господином Лениным и не могу сказать, что это за личность. Но я слышала, что он прибыл в нашу страну в запломбированном вагоне, который немцы пропустили, потому что им было на руку, чтобы Ленин приехал в Петроград. А то, что на руку немцам, то, ясное дело, плохо для нас — русских. Вот и все, что я могу сказать.

Я хотела было спрыгнуть на землю, но усатый, пошептавшись со своим приятелем, вдруг встал передо мной лицом к публике, широко раскинул руки и закричал:

— Граждане! Что же вы не хотите слушать революционера, а слушаете подругу дочери Николая Кровавого!

В толпе раздались голоса:

— Да, это она — княжна Силомирская, я видел ее фотографию, теперь узнаю ее. Ее отец арестован. — Все вокруг зашумели, люди смотрели на меня уже не дружелюбно, а враждебно. Я вспомнила сцену на Николаевском вокзале, и у меня все поплыло перед глазами.

Испуганный Алексей делал мне отчаянные знаки, чтобы я замолчала. Но я подавила в себе страх и продолжила тем же бодрым тоном:

— Раз уж у вас тут собрание свободных граждан, то, значит, и я имею право на слово. Но я охотно уступлю его гражданину с черными усами, если кто-нибудь еще хочет его слушать. — И я посмотрела вниз, отыскивая глазами, куда бы мне спрыгнуть.

Мнения толпы после моей смелой речи разделились. Часть собравшихся продолжала угрожающе шуметь, другие же говорили:

— Она — одна из нас. Она выхаживала наших солдат на фронте. Она нам никакого вреда не причинила.

Вдруг перед загородившим мне дорогу оратором возникла огромная фигура Федора, он схватил кавказца за лацканы кожаной куртки, отшвырнул в сторону и прогремел:

— Если ее кто хоть пальцем тронет, голову оторву!

Угроза моментально подействовала. В эту минуту Алексей, энергично работая локтями, пробился через толпу, расступившуюся под его яростным напором.

— Не смейте трогать эту девушку! Я, профессор Петроградского университета, не позволю обижать мою студентку! — он протянул мне руку, и я спрыгнула на землю. Затем он остановил коляску и — быстро усадил меня в нее. Федор сел с нами.

Я в изнеможении откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, с облегчением слушая стук копыт по булыжной мостовой и чувствуя легкое прикосновение майского ветерка к разгоряченным щекам. Какое счастье, что я осталась жива! — подумала я и с благодарностью улыбнулась моему спутнику. Как по-рыцарски он себя повел!

— Спасибо, Алексей, вы вовремя вмешались.

— Пустяки, Татьяна Петровна. Надеюсь, в будущем вы будете осмотрительнее. В наше время нужно стараться не выделяться из толпы.

— Это нелегко, — ответила я с улыбкой.

Он тоже улыбнулся мне в ответ и сказал:

— Я думаю, нам какое-то время лучше не ходить по центру города. Я буду теперь возить вас в экипаже.

— Это излишние расходы, Алексей. Если вы не боитесь скомпрометировать себя, то почему бы вам не прийти к нам в дом? Отец с бабушкой будут вам очень рады.

— Я не боюсь, Татьяна Петровна, — ответил он, в то время как его глаза говорили: „Я ничего не боюсь, если дело касается вас“. — Но лучше мне не появляться в вашем доме, поскольку я и без того считаюсь неблагонадежным, как бывший учитель царских детей. Не привлекая внимания к нашей дружбе, я смог бы вам помочь, если ваше положение, не дай Бог, ухудшится.