Дворянство. Том 2 (СИ)

И пошла открывать дверь, чтобы дать распоряжения слугам. За спиной тяжело дышал, постанывая сквозь забытье, Дан-Шин, который знал, что в этот день разминулся со смертью, однако никогда не узнал — насколько близко.

* * *

— Будет жить? — осведомилась Гамилла.

— Ну-у-у… если я что-то пропустила, завтра его жахнет лихорадка, о которую можно будет воду кипятить, — у Елены начался стрессовый отходняк, и женщина обнаружила в себе уйму болтливого красноречия. — А послезавтра можно будет вываривать череп, чтобы послать императору. Если не пропустила, и все будет делаться, как я наказала… Повязка с соленым раствором, промывание ромашкой, все прочее… то шансы неплохие. Хотя состояние все равно будет прыгать вверх-вниз. Через неделю рану можно зашить. Шрам останется, будто ногу стая гиен жевала. Какую нагрузку сможет держать обрубленная кость — один Параклет ведает. Ну и все, в общем то…

— Тогда за здравие, — Гамилла подняла бутылку, салютуя. — И за мастерство.

— За здравие, — согласилась лекарка. — И за удачу.

Подождав секунду, она тихонько призналась:

— Это чудо. Пару раз я думала, все, не справлюсь. Глупая была затея, нельзя браться за такие рисковые дела.

— Дальше будь умнее, — серьезно посоветовала Гамилла.

Елена без особого интереса глянула на игру. По сложно расчерченной доске перемещались фишки и монеты, притом случайно, в зависимости от броска четырех костей. Процесс чем-то походил на рулетку, только без колеса. Клетка «Короля» приносила удачу, «свиньи» пожирали выигрыш. В такие моменты полагалось громко хрюкать и пускать газы.

Бородатый игрок проиграл холщовую сумку. Мимика и жесты всех участников процесса оживились, кажется, игра приближалась к кульминации. Елена знала правила очень поверхностно, сама она в «Короля и свиней» не играла, однако помнила, что вроде есть какая-то возможность отыграть все на последних ходах. Видимо этот момент наступил. Первым бросил кости игрок в щегольской куртке с вертикальными полосами желтого, красного и черного цветов. Судя по возгласам и хлопкам, бросок вышел очень хорошим. Затем кидал бородач. Он, нахмурившись, долго тряс кожаный стакан, наконец, громко приложил его о лоток с доской. Поднял, причем с таким видом будто и не сомневался в успехе. Прочие игроки в молчании уставились на желтоватые кубики с крупными метками в виде косых крестов. Кажется, бородатый не просто выиграл, но выиграл по-особенному удачно и оскорбительно.

— Ну-ну, — неопределенно хмыкнула Гамилла.

Елена только вздохнула, подумав, что атмосфера повседневного насилия очень уж сильно утомляет. Бродячий джаз-банд заиграл громче, отбивая ритм, исполнитель с лирой запел что-то про нелегкую долю и решетки. Песня удивительно напоминала блатной «шансон», только быстрее, с «читкой» на рэперский манер. Пока Елена думала, а почему блатняк назвали шансоном, то есть музыкой куртуазных французских салонов — началось.

Трехцветный курточник вскочил с табуретки, толкнул бородатого в грудь и выхватил кинжал. Хороший кинжал, рыцарский, с трехгранным клинком и двумя толстыми дисками, ограничивающими рукоять. Оружие исключительно для убийства, притом рассчитанное на пробивание какой-нибудь защиты. Цветастый перехватил кинжал обратным хватом и попытался бесхитростно заколоть бородача, однако нарвался на очень быстрый, жесткий захват и бросок через бедро. Неудачливый убийца с диким воплем упал на мостовую, и Елена с ходу диагностировала сильнейшие ушибы, а также, по крайней мере, серьезный вывих, возможно перелом сустава. Лечение долгое, подвижность до конца не восстановится. Чертежник был бы доволен — прием в точности соответствовал его философии обязательного увечья.

Второй жулик (хотя скорее бандит) замешкался, кинжал у него был поплоше, движения медленнее, и бородатый взял противника на классический болевой прием. Выкрутил оружие и ударил оппонента его же клинком в бок. Елена аж залюбовалась, настолько хорошо и ловко двигался бородатый, не факт, что у женщины получилось бы так же легко — борьба не была сильной стороной фехтовальщицы. Пока два тела корчились на серых камнях, победитель метнулся к мечу, а третий и последний игрок-бандит — наперерез.

Бородач подхватил оружие и сделал хитрое движение — обнажил меч, да не просто, а будто раздвигая телескоп, так, чтобы ножны были направлены в физиономию противника. Тому пришлось отшатнуться, избегая удара металлическим наконечником, а затем отпрыгнуть еще на шаг, уходя от клинка. Секунду третий игрок считал шансы и просто убежал, решив не искушать судьбу. Победитель собрал выигрыш с доски, которую чудом не перевернули, взял одежду и сумку, пошел прочь, не убирая меч в ножны и сохраняя пасмурное, сосредоточенное выражение лица.