Дворянство. Том 2 (СИ)

— У деревенских женщин редко бывают урожденные имена, — подсказал Насильник. — Обычно их называют по отцам или старшим братьям. Еще по занятиям или… памятным событиям.

— И ее теперь зовут «Порченой», — растерянно уточнила Елена. Она помнила, что в земной истории встречалось нечто подобное, но вроде бы традиция относилась к древнему Риму. Странно было обнаружить осколок земной античности в феодальной Ойкумене.

— Да. Очевидно, — пожал плечами искупитель.

— Это не дело, — решительно сказала Елена. — У всякого человека должно быть имя. Как тебя назвать?

— У меня… есть, — прошептала девушка, склонив голову. Судя по дрожащему голосу, она искренне, до слез не понимала, чего хочет эта грозная тетка в мужской одежде и смертельно боялась чужаков.

— Ясно, — решила не давить Елена. — Тогда… Я назову тебя в честь моего деда. Он был Александр, а ты, соответственно, Александра. Понятно?

— Как прикажет чудесная госпожа, — обретшая имя Александра склонила голову еще ниже и ответила еще тише.

— Хорошо, — неожиданно одобрил Насильник. — Необычно, красиво. Только она его не выговорит. Да и не по традиции начинать женское имя с гласной.

Точно, вспомнила Елена, если уж ее два простых слога переиначили в «Хель», то «Александру» и подавно не осилят. Хм… А если зайти с другой стороны? Что означало «Александр» в земных языках? Кажется, победитель. Теперь немного переиначим.

— Витора?

— Сойдет, — кивнул искупитель. — Мне нравится. Интересно и не очень вызывающе.

— Отныне и присно я называю тебя Виторой! — торжественно провозгласила Елена. Женщина, получившая имя, сгорбилась еще больше, опасливо косясь на двух страшных людей.

— Привыкнет, — пообещал проницательный Насильник. — Молодость, кормежка, сон и отсутствие побоев творят чудеса, — он вздохнул. — Но, мыслится, душу здесь лечить придется намного, намного дольше.

— Наверное, — тоже вздохнула Елена, еще раз прикидывая, куда она, собственно, теперь денет Витору. Вариантов было несколько, от личной служанки (а почему бы и нет, в конце концов?) до пристройки в хорошие руки, например в забегаловку Марьядека и его разбитной гражданской супруги. Будет убирать, готовить, мясо там какое-нибудь резать… Деревенская, так что к обычным работам всяко приучена.

Думы о мясе напомнил, что неплохо бы поужинать. Немного жареной свинины или хотя бы печенки впрямь было бы к месту и ко времени. С кашей. Или овощами — салатик, например, из капусты с огурцом и вымоченным горошком. Кухня Ойкумены, и народная, и «богатая» очень скептически относилась к сырой флоре, таковая за редчайшими исключениями считалась едой бедноты, которая не может позволить себе дров. Поэтому варили, тушили, глазурировали в сладком сиропе все, вплоть до фруктов. А «салатом» именовалась сбродная мешанина любых раздельно приготовленных и мелко нарезанных ингредиентов, которые могли быть дополнены, скажем, паштетом. Овощные салаты Елены, скудно приправленные маслом и уксусом, понимания не встречали, так что готовить их приходилось самолично.

Елена снова припомнила операцию — быструю и легкую — после чего решила, что мяса ей все-таки не хочется. Забавно, как здесь называют опухоли — «дикое мясо». Просто и логично.

А затем женщина едва не свалилась с коня. Мысль, воспоминание и озарение — все слилось в одну ярчайшую вспышку, что подействовала как удар молнии. Ну, или, с поправкой на окружение, как удар булавой. Елена поняла, какую фантастическую глупость она совершила.

* * *

— Ясно, — Ульпиан откинулся на спинку, положил руки на подлокотники. — Но я пока не вижу беды. Больной жив, мясной нарост удален. Документ составлен. Сделка исполнена.

— Формально да, — мрачно сообщила Хель.

— Ну, так объясни или не трать мое время, — недовольно поморщился юрист. — Достаточно уже того, что я зачем-то бодрствую на ночь глядя.

— Он умрет, — с той же гробовой мрачностью вымолвила лекарка. — Потому что я ошиблась.

— Каким же образом? — нахмурился глоссатор. — Не ты ли сказала, что оставила его в добром здравии? Перевязанного и довольного?

— Да! Но он умрет. Через несколько месяцев. В страшных мучениях.

Елена говорила потерянным тоном, очень коротенько отрубая фразы. Юрист нахмурился еще больше и принял деловитый, профессиональный вид.

— Рассказывай, — лаконично приказал он.

Тут Елена в очередной раз столкнулась с языковой проблемой. Понадобилось много слов, чтобы объяснить суть понятий «абсцесс», «злокачественная опухоль», «метастазы» и так далее. Юрист часто переспрашивал и уточнял, наконец, помрачнел уже по-настоящему.

— Так, еще раз, — вымолвил он, когда Елена закончила путаный рассказ. — Ты увидела «дикое мясо» и лихо его удалила. Все было в порядке. Но затем ты вспомнила, что «хорошая» опухоль своими ростками-щупальцами расталкивает плоть больного. А «дурная» прорастает сквозь нее, будто пожирает. Верно?

Елена молча кивнула, вытирая красные, уставшиеглаза.

— И откуда ты все это знаешь? — неожиданно спросил Ульпиан.