Двуглавый. Книга первая

Тёзка со своей юридической колокольни оценивал перспективы дела с точки зрения писаных законов и потому пребывал в некотором расстройстве — уж больно запутанно и, мягко говоря, неоднозначно тут всё смотрелось. Я же видел проявление со стороны господина Грекова сословной и земляческой солидарности и был в полной уверенности, что подполковник Елисеев понял всё правильно и полицейскому за это благодарен. А ещё я понимал, что соблюдать в данном случае закон в полном, что называется, объёме у титулярного советника Грекова особого желания нет, и тут уже, как мне представлялось, не только в той самой солидарности дело, да и не столько в ней, а вот в чём именно, я бы вот так сразу и предположить не взялся.

— Но… — тут Греков этак хитро улыбнулся и, дождавшись общего внимания, продолжил: — Но ведь удерживали Виктора Михайловича против его воли то ли в самой Москве, то ли где-то поблизости, не так ли?

Кажется, я начал соображать, к чему клонит Греков. Как оказалось, не ошибся.

— Значит, во Владимир о том докладывать и смысла нет! — торжествующе закончил титулярный советник.

Ну да, не ошибся. Солидную теоретическую базу под своё нежелание связываться с делом титулярный советник подвёл исключительно грамотно, можно даже сказать, безупречно. Да ещё и себя, любимого, выставил при этом перед подполковником Елисеевым в самом что ни на есть выгодном свете — и за домом присмотреть готов, и предательницу Фокину окоротить, и сына от нежелательного внимания губернского начальства уберечь. Вот она, бессмертная классика служебной интриги!

— Учись, студент, пока есть у кого! — посоветовал я тёзке, растолковав ему не так уж сильно скрытый смысл грековских логических построений.

— А толку? — безрадостно ответил он. — Мне же теперь тут сидеть аж до морковкина заговенья! Или вообще в армию поступить, раз ходу отсюда всё равно никуда не будет⁈

Я уже хотел ответить тёзке, что рано ещё нас хоронить что в прямом, что в переносном смыслах, как Греков заговорил снова.

— Но вот московским сыщикам делом этим заняться сам Бог велел, — ого! Недооценил я титулярного советника, ох и недооценил… — Поговорю я с известным вам, Виктор Михайлович, коллежским секретарём Воронковым, да вам и самому с ним побеседовать не мешало бы, прежде чем официальный ход делу давать, — нет, определённо, недооценил!

Да и в самом же деле, положение, которое обозначил себе начальник сыскной части Покровского уездного полицейского управления, выглядело совершенно беспроигрышным. Получится у московских размотать дело и довести его до суда — хорошо, причастных к столь значимому событию наградами не обойдут, и что-то мне подсказывало, что план, как среди этих самых причастных оказаться, у Грекова на всякий случай приготовлен, хотя бы в черновом виде. Не получится — он, титулярный советник Фёдор Сергеевич Греков, тут вообще как бы и ни при чём. Замнут дело на самом верху — Греков опять-таки ничего не теряет. Прямо какой-то интригений, если можно так выразиться…

На сей раз все смыслы слов Грекова тёзка ухватил сам, без моих подсказок, и признал, что поучиться у Фёдора Сергеевича всё-таки следует. И правильно, юристу такие навыки в его нелёгком деле лишними никогда не будут.

— Только, Михаил Андреевич, — обратился Греков к старшему Елисееву, — давайте с вами так договоримся. Московского своего коллегу по сыскной части я приглашу в Покров сегодня же, но пока мы все — я, вы, Виктор Михайлович и сыщик из Москвы — не обговорим предварительно все наши обстоятельства, прежде чем мой московский коллега даст делу официальный ход («или не даст», — подумал я), вы супруге, дочерям и зятю ничего не скажете. Так и вам в семье спокойнее будет, и нам следствие вести сподручнее.

— Не буду спорить, Фёдор Сергеевич, — согласился подполковник. — Только вы уж постарайтесь, чтобы этот московский сыщик прибыл к нам поскорее.

— Непременно, Михаил Андреевич, непременно, — заверил Греков тёзкиного отца. — К вам, Виктор Михайлович, у меня та же самая просьба.

Откладывать не то что в долгий ящик, но и просто до утра звонок Воронкову Греков не стал, и с позволения подполковника Елисеева позвонил в Москву прямо из батальона. Дело, как я предполагал, было не только в ускорении прибытия московского сыщика и даже не в том, чтобы показать подполковнику Елисееву своё усердие в помощи его сыну, но и в том, что этот звонок оставался неизвестным сослуживцам Грекова. Что ж, излишняя это предосторожность или нет, время, как говорится, покажет, но сам факт примечателен…

Глава 25 Военный совет