Двух дорог пересеченье (СИ)

Они вышли из кареты и направились к парадному входу. Наташа не слишком любила этот дом, ведь он давно пустовал: родители бывали в Петербурге крайне редко, в основном наездами раз в несколько лет и всего на пару недель. Миша после женитьбы обосновался в поместье Долгоруких, поскольку Лизавета Петровна ни в какую не захотела жить в столице — ей куда милее и привычнее была деревенская жизнь. А Наташа служила при дворе и, соответственно, её дом был там, где проживала императорская семья. В родные пенаты она наведывалась нечасто — ей было неуютно жить здесь одной, среди больших залов и комнат, пустынных и безлюдных. Только прислугу, состоявшую из нескольких человек, Репнины держали по-прежнему — такова была воля родителей: чтобы стены, мебель и предметы интерьера оставались в идеальном порядке.

Натали с Владимиром переступили порог особняка и, поздоровавшись с главной ключницей, проследовали в библиотеку, где в тайнике у самой дальней к стене полке с книгами находился родительский сейф. Наташа, положив на стоявший неподалёку стол несколько томиков, достала из сумочки ключ, данный Мишей, вставила его в замок и повернула массивную ручку. Сейф открылся. Среди сложенных ценных бумаг и пачек с деньгами стояла большая серебряная шкатулка, напоминавшая старинный ларец. Натали вынула её, после чего они с Владимиром, поставив шкатулку на стол, щёлкнули замочком и открыли крышку. Их взорам показались фамильные драгоценности Репниных. Не все, разумеется, а только те, которые родители не посчитали нужным забрать с собой в Италию, поскольку рассчитывали передать когда-нибудь своим детям.

— Недурно, — пробормотал Владимир, беря диадему, украшенную бриллиантами и жемчугом.

— Эта вещь принадлежала моей бабушке, — начала рассказывать Наташа, принимая в руки украшение. — Когда она выходила замуж за дедушку, он заказал специально для неё диадему у одного известного питерского ювелира. И это несмотря на то, что мода диктовала иное: голову невесты должно венчать украшение из цветов. Дедушка был большой оригинал и любил, как бы сказали французы, se démarquer de la foule*. Бабушка венчалась в ней. Они прожили с дедушкой длинную и счастливую жизнь, у них родилось шестеро детей: пятеро сыновей и одна дочь. А когда пришла пора выходить замуж маме, бабушка подарила диадему ей с наказом, чтобы украшение переходило в наследство по женской линии Репниных. Таким образом, мама в ней тоже венчалась с моим отцом. Как вы знаете, у нас в семье из детей лишь я да Миша, соответственно диадема должна была перейти ко мне, когда я выходила за Андрея. Однако Мария Алексеевна Долгорукая настояла на традиционном венке из белых роз, — княжна немного помолчала. — Я уступила. Свадьба не состоялась. Вот и не верь после этого семейным преданиям.

Наташа положила диадему обратно в шкатулку и посмотрела на Владимира:

— Андрей Петрович погиб. И всё получилось вовсе не так, как мне когда-то мечталось.

— Андрея нет больше с нами, — вторил Корф, склонив голову, — как нет и некоторых других людей, дорогих моему сердцу.

Репнина вгляделась в его печальный профиль. Ей хотелось утешить его, только разве это в её власти? Не находя слов, она робко дотронулась до его руки.

— Не стоит, Наталья Александровна. Мне бы крайне не хотелось, чтобы вы испытывали ко мне жалость.

— Это не жалость, а сострадание, — поправила Наташа.

— Так, значит, это нужная нам шкатулка? — Корф отстранился от неё и крикнул слуге, поджидавшему их за дверью, прежним бодрым тоном: — Алёшка, иди сюда!

Появился Алексей с каким-то небольшим свертком в руках. Передав его хозяину, слуга вновь исчез.

— Сейчас мы кое-что провернём.

Владимир принялся вынимать из ларца драгоценности, аккуратно выкладывая их на стол. Наташа молча наблюдала, как из шкатулки вслед за диадемой появляются изумрудные серьги её матушки и золотая парюра с бирюзой; бриллиантовая брошь с фрейлинским шифром императрицы Марии Федоровны— вновь наследство от бабушки Репниной; несколько золотых образков с ликами святых и граненый мужской перстень с рубином, принадлежавший отцу, не носившему колец по причине нелюбви к последним. В самом конце были извлечены ценности, положенные когда-то лично Наташей: бусы из крупного жемчуга, подаренные княжне на совершеннолетие, и золотой цветок, лепестки которого были сделаны из алмазов искуснейшей огранки, благодаря чему переливались на солнце всеми цветами радуги. Этот презент преподнесла однажды принцесса Мария в знак нерушимости их дружбы с Натали.

— А теперь мы положим сюда вот это.

Владимир, развязав мешочек, стал доставать обыкновенные мелкие камни различной формы и класть их на дно серебряного ларца.

— Мы не повезём украшения? — удивилась Репнина.

— Конечно, нет, — спокойно ответил Корф, продолжая заниматься своим делом. — Думаю, вам вряд ли захочется, чтобы, к примеру, вашу фамильную диадему умыкнули какие-то проходимцы. Не волнуйтесь, Мишель в курсе. Столь простая и, на мой взгляд, гениальная идея пришла мне в голову накануне совещания с губернатором. Я думал, брат рассказал вам об этой маленькой детали.