Двух дорог пересеченье (СИ)

Облачившись в ночную рубашку, Наташа задула свечи и легла в постель. Сна не было ни в одном глазу. Она подняла веки к потолку и увидела мрачные тени деревьев, росших за окном особняка Корфа. При чём, чем больше она смотрела на застывшие силуэты с тонкими, словно руки покойников в обветшалом тряпье, ветвями, тянувшимися к ней, тем отчетливее становилось не по себе. А если учесть ещё и гробовую тишину, стоявшую в доме, то ничего удивительного не было в том, что ей стало чудиться дурное предзнаменование в безмолвии наступивших сумерек. Репнина повернулась на бок и укрылась одеялом с головой. Но и таким образом уснуть не удалось, поскольку сразу стало душно, и на лбу выступила испарина. С каким-то особенным остервенением барышня откинула одеяло и села на постель.

Ей вспомнилось как в детстве она, как и многие дети, боялась засыпать в темноте, поэтому старая добрая нянюшка оставляла на всю ночь в детской гореть свечу. И вот, как-то раз, маленькая Наташа проснулась среди ночи и, открыв глаза, обомлела от ужаса: в комнате стояла кромешная тьма, такая непроглядная, что даже собственной руки, если вытянуть вперёд, не разглядеть. Девочка исступленно закричала. Мигом проснулся весь дом, и к ней, путаясь в полах халатов, вбежали мать с отцом и запыхавшаяся нянюшка. Тут же зажгли как можно больше свечей, стали успокаивать. Выяснилось, что кто-то прокрался к детскую Натали и задул свечу. Конечно, это был Миша, решивший подшутить над сестрой. Ну и досталось же ему тогда от родителей, особенно от отца!

С тех самых пор брат никогда не издевался и не обижал Наташу. Скорее уж наоборот: она, помня о своём детском страхе, не упускала случая подсыпать ему пауков в постель, сломать гусиные перья или спрятать ученическую тетрадь, которую потом бедный Репнин безуспешно искал под недоумевающим взором домашнего учителя. Вскоре Миша вырос настолько, что учителю дали отставку, а брата определили в кадетское училище. Наташу Репнину поручили гувернантке — строгой и чопорной англичанке. Шалостям пришел конец. Теперь брат бывал дома лишь изредка, по немногочисленным выходным и праздникам. А когда приходил, с гордостью вышагивал в начищенном мундире тёмно-зелёного и ярко-красного сукна с сияющими, натёртыми до блеска, пуговицами. И взахлеб рассказывал про свою взрослую военную жизнь. Особенно часто Миша упоминал в своих рассказах некоего Владимира Корфа — однокурсника по училищу и сотоварища во всех делах. «Владимир то, Владимир сё», — только и слышала Наташа от князя Репнина. Ей было чрезвычайно интересно: каков он, лучший друг брата? Она, признаться, даже ревновала, поскольку до того, как отправиться в училище, брат принадлежал ей целиком и полностью.

И вот, когда Наташе минуло тринадцать, и в доме Репниных устроили небольшой праздничный ужин, к ней на именины явились два молодых человека. Брат, успевший за последнее время изрядно возмужать и справить полгода назад семнадцатилетие, представил Натали своего друга — высокого брюнета с холодными серо-голубыми глазами и безупречной светлой кожей на лице. Это и был Владимир Корф. Гость, нисколько не стесняясь, оглядел с ног до головы Наташу, нарядившуюся по случаю праздника в нежно-розовое платье с кремовым атласным пояском. Решив, что юная дама вполне достойна его внимания, он галантно поцеловал ручку и вручил букет белых и синих гиацинтов, изумительно пахнущих. А ведь ранее цветы ей дарили только близкие родственники: отец, дядя Сергей Степанович да брат. Корф показался Натали слишком взрослым, слишком серьёзным, слишком красивым. Глядя исподлобья на то, как Владимир улыбается ей очаровательной, открытой и приветливой улыбкой, отчего его глаза словно озарились таинственным светом, она внезапно испугалась сама не зная чего. Спотыкаясь на каждом слове, именинница поблагодарила за букет, после чего отошла к своим подругам. И в остальное время предпочла сторониться юного офицера.

Миша был чрезвычайно недоволен сестрой. При первом же удобном случае он отвёл её в самый дальний угол комнаты, чтобы с обидой в голосе спросить:

— Отчего ты так недружелюбна с Володей? Я давно мечтал вас познакомить. Корф — отличный малый. И ты ему, кажется, очень понравилась!

— Зато он мне — нет! — бросила Наташа. — Слишком самоуверенно себя ведёт. Ты погляди, уже успел очаровать maman с papa. Вон, стои́т, говорит с ними, словно на равных, а они его внимательно слушают. Осталось познакомить твоего Владимира с моей Фифи — уверена, он и собаку в себя влюбит!

— Напрасно ты так, сестрица, — пытался вразумить Репнин. — Стоит узнать Володю поближе, и ты разглядишь в нём много прекрасных черт.

— А я не хочу его узнавать! Достаточно уже того, что он украл у меня тебя и полностью подчинил своему влиянию! — отрезала Натали с беспощадной детской яростью.