Двухгодичник. Сказки про Красную армию

А на сборах мы первые несколько недель вольготно так себе жили. Дневальный, может, и произносил эти магические слова: «Рота, подъем», – но так тихо, что никто даже не вздрагивал и никуда не сигал. Нас вообще считали за полугражданских прикомандированных. Ну, приехали ребятишки с института погоны получить со звездочками и просветами, так чего до них докапываться-то, они ж месяца через полтора съедут. Но и на старуху бывает проруха. Уж не знаю, кто посчитал, что нам надо все-таки «тягот и лишений» чуток хлебнуть. Может, это наши кафедральные полководцы были, а может, кто из местных куда-то ужален был. И превратили они для нас оставшиеся недели, нет, не в ад, а просто в обычные солдатские будни. Наверное, чтобы было что внукам рассказывать. Не иначе. Но все свой конец имеет. И сборы наши благополучно закончились.

Едем мы, значит, обратно в Москву из-под Львова. Едем в плацкарте, чуть ли не общим классом; кажется, кто-то из наших на третьих полках кантовался. А может, это только замещенные воспоминания? Едем себе, едем. И вот в первое гражданское для нас утро шутник один в среде нашей нарисовался. Встал он пораньше и как заорет до боли знакомое: «Рота, подъем!» А народ еще от армии совсем не отошел и сигать стал со вторых и третьих полок. Гимнастерки искать, сапоги, портянки. А как не нашли и чуток в себя пришли, то стали шутника того метелить. Но, слава богу, все без членовредительства обошлось, как для шутника, так и для тех, кто с полок верхних сигал.

Как бы мне сейчас хотелось оказаться в том вагоне! Пусть даже опять услышать: «Рота, подъем!» – и с полки сигануть бы тоже не отказался. Почему? Да потому, что впереди был только диплом, а за ним вся жизнь. И можно было совсем другую дверь открыть…

Полк тю-тю (Начало)

На втором году моей службы решили наш полк расформировать. Разрядка там, мир, дружба, жвачка. Солдат по другим частям распихали, ну и технику аналогично утилизировать решили. Отправили меня вместе с одним из наших водителей в последнюю командировку в полк, дабы технику перегонять по соседним частям. Я никак не предполагал, что командировка эта на два месяца растянется.

Командировки тогда в армии офицеры изначально за свой счет финансировали. То есть все расходы, включая билеты и иже, платили мы из своего кармана. А потом писали отчеты в финчасть с квиточками всякими, и нам это компенсировали из казны. Обычно раза два в год. А в этой командировке мне приходилось кроме себя еще и водилу нашего содержать по большей части. В полку практически все службы уже не работали: ни столовая там, ни банно-прачечные услуги, да вообще почти ничего. А техники для перегонки много оказалось, на целых два месяца растянулось это удовольствие. А солдатику да и мне самому питаться было надо и помыться изредка, чтобы уж совсем не завшиветь. В общем, обычные тяготы и лишения воинской службы.

Сначала мы перегоняли машины, которые сами могли ехать, затем – которые могли ехать сами только частично (то едут, то нет), а уж на сладкое были оставлены машинки, которые без сцепки ехать вообще не умели. С этой сцепкой у нас одна авария приключилась, свидетелем (простите, чуть ли не пострадавшим) которой я оказался. По инструкциям сцепка должна была быть жесткой (то есть не трос). Это у нас соблюли, но вот на форму сцепки, кажется, плюнули. Знатоки потом говорили, что правильная жесткая сцепка должна быть треугольной. Одним ухом к буксиру, а двумя – к пострадавшему. Это чтобы, ежели чего, с крючка никто не соскочил. А нам досталась просто труба о двух ушках на концах. Ну, видать, других не осталось. Подцепили нас. Вроде это ЗИЛ-130 был, бортовой, и потянули. В кабине нас трое было. Это хорошо помню. Я даже старшим машины в тот раз не был. Простым пассажиром. Справа сидел, у дверцы. И вот когда мы стали с горки спускаться после моста какого-то, то буксир наш притормаживать стал, а сцепка с нашего уха и соскочила. И не только соскочила, но еще труба эта движок пробила и в кабине оказалась. Как я успел ноги до приборной панели поднять и под трубу эту загребущую не попасть – не знаю. И как вообще до этого догадался – ведь никогда в подобной ситуации не был и даже не слышал про подобное. А труба вошла аккурат туда, где ноги мои ранее находились. Хорошо все, что хорошо кончается: в результате аварии пострадала только машина.