Двуликий бог. Книга 2 (СИ)

— Всё в порядке, сынок, — я провела ладонью по тёплой щеке — уже чуть колючей — и поняла, что он вырос. Юный господин подал мне руку, и я с радостью оперлась на него. Уже не первый день меня одолевала мучительная слабость, а боль, проснувшаяся минувшим днём, продолжала нарастать. — Время позднее, и я очень устала. Мия, надеюсь, мои покои готовы? — сообразительная служанка немедля заверила меня, что всё в огненном чертоге с самого начала было готово к моему возвращению. — Славно. Ты и Хельга следуйте за мной, мне понадобится ваша помощь. Увидимся утром, Нарви. Я желаю тебе крепкого сна, — я поцеловала сына, и мы разошлись.

Первая ночь в чертоге двуликого бога выдалась беспокойной. Побеседовав с Мией и Хельгой, я осталась одна, легла в постель, но так и не сумела сомкнуть глаз. Духота, оставшаяся после знойного солнечного дня, давила, не давала дышать. Мне казалось, я вся мокрая от жары, волосы слиплись, лезли в лицо, рождая раздражение. Под утро выяснилось, что не только тяжёлое тепло Соль тому причиной. Я горела. Не знаю, пробудился ли во мне наследник бога огня, предвкушая появление на свет, или сказалось переутомление и потрясение, но с первыми лучами солнца я не сумела подняться на ноги. И, к моему удивлению, я слегла на несколько дней. Всё это время Хельга была рядом.

Нечто странное творилось со мной: казалось, срок подошёл, казалось, я всё сильнее испытывала знакомую боль схваток, однако не могла избавиться от бремени, поскольку роды не начинались. Я стремительно теряла силы, а внимание и забота Хельги оставались тем немногим, что помогало мне держаться. Я не хотела есть, а потому находчивая лекарь поила меня целебными настоями трав, чтобы хоть немного поддержать иссякающие силы несчастной госпожи. Значительную часть дня я спала, однако мой чуткий тревожный сон никогда не позволял мне забыться до конца и отдохнуть так, как я в том нуждалась. Сквозь полубред-полудрёму я различала голоса лекаря, слуг, нежные прикосновения сына и ещё… Его. Руки Локи не были нежными, скорее властными, их движения приводили меня в бессознательный ужас. Однако я не могла сказать об этом.

В конце концов, моё неясное недомогание растянулось так, что стало представлять опасность для жизни как матери, так и ребёнка. Поколебавшись, Хельга приняла решение поспособствовать природе в нелёгком деле сотворения новой жизни. Она влила в мои губы горячий отвар — очень горький и пахучий, который заставила выпить до последней капли. В первые минуты мне показалось, что лекарь захотела отравить меня: столь многократно усилилась боль в животе, что перед глазами заплясали вспыхивающие и гаснущие пятна. Благодаря её чарам, с самого утра я пребывала в частичном беспамятстве, но всё так же ощущала пронзительную боль и пульсирующий жар и лишь постанывала от беспомощности. Всем окружающим — и даже мне — становилось ясным, как день, что лёгкими грядущие роды не станут. И я боялась. Каждую минуту боялась, что потеряю драгоценного ребёнка, которого злодейка-судьба и без того дважды пыталась погубить.

Я скорчилась в своей постели, зажмурив глаза и стиснув зубы, чтобы не кричать. Страдание нарастало, на лбу выступили холодные капельки пота, дышать стало тяжело. Я различала зловещий тихий хрип в груди, но молчала. Молчала, потому что в покои вошёл Локи — весь в чёрном и мрачный, как ночь; потому что повелитель приблизился к Хельге, где остановился поговорить с ней у моей постели. А я хотела знать правду. Узнать, наконец, что со мной, что ждёт меня и моё несчастное дитя. Должно быть, лекарь посчитала, что я пребываю в забытьи, потому что не стала отводить господина в сторону, как обычно поступала. Говорила приглушённым голосом, но не шептала, и я могла различить их голоса и ведомые речи:

— Я слушаю тебя, Хельга, — никогда бы не подумала, что живой и выразительный голос Локи может быть таким сухим. Двуликий бог показался мне спокойным, даже хладнокровным. Тоном, в любом случае, он владел безукоризненно, а разомкнуть веки и взглянуть в лицо я не решалась, боясь выдать себя.

— Повелитель, я прошу прощения за то, что должна сказать, но… — Хельга сглотнула, перевела дыхание, точно набираясь мужества. — Очевидно, что роды не будут простыми. Госпожа истощена, очень ослабела за последние несколько дней. Разумеется, я сделаю всё, на что способна, но… Если… Если судьба поставит меня перед неизбежным выбором… Чью жизнь я должна буду спасти — госпожи или Вашего ребёнка?..