Дыхание Голгофы

… На очередном заседании штаба решено было усилить мою… охрану. Одного вооруженного Ашота Фросе показалось мало. Я попытался было возразить, Анюта-то у родителей…

- А ты один. Герой! – психанула Фрося. – И так наломали дров. Вы что не видите бандитского беспредела в стране? Человеческая жизнь гроша ломаного не стоит. Определитесь с жильем и охрана будет дежурить под окном круглосуточно.

- Я уже определился. В общаге тоска зеленая. А в квартире без Анюты, хоть в петлю лезь, - сказал я.

- Значит, в новое жилье…, - опередил меня Антипов. – В Черемушках.

- Ну да, на Урицкого. Супротив Главы, - подтвердил я с усмешкой. – Там не сильно комфортно, но вода горячая есть и в душу ничего лезть не будет. Правда, без связи.

- Завтра подъедет на своей наш новый сотрудник Харитон. Я вас познакомлю, - сказал Руслан. – Он днем и ночью будет при тебе. Им теперь ничего не остается, как завалить тебя.

- Спасибо за перспективу, - мрачно изрек я.

- На войне как на войне, – поддержал Батищева Антипов.

- И еще пару слов, - сделал попытку улыбнуться Руслан. – Господа-товарищи офицеры и уважаемые сотрудники. Вчера был наш праздник. День вывода войск из Афганистана. Дела задолбали, я о нем вспомнил только сегодня. Я хотел по рюмке, но раздумал: потом, когда наступят лучшие времена.

- А они наступят? – как-то потеряно спросил я.

- Наступят. За  все хорошее в этой стране надо биться. У нас, у русских счастья без крови не бывает. Хотя его не бывает и с кровью, так я думаю. Давайте просто помянем погибших товарищей стоя.

И уже вечером, провожая меня с Ашотом домой, Батищев сказал:

- Завтра с утра поеду к тебе на дачу с рабочими. Отвезу стекло. Пусть твою веранду приведут в порядок.

Я подал ключ.

- Это от входной двери в дом. На всякий случай. Будет где чай попить. А дверь веранды никто не запирал. Когда сделают, закроете. Спасибо тебе, друже, - поблагодарил я Руслана и пожал его руку.

…. Новый сотрудник Харитон – детина двухметрового роста, бывший десантник, с наспех вырубленным лицом и снисходительной усмешкой в глубоко посаженных серых глазах оказался молчуном, которому, казалось, все по фигу. Рядом с ним я себя чувствовал слабым и неуверенным. Он так и ходил за мной следом, изо всех сил пытаясь прятать себя от меня, не мешать. Иногда у него это получалось. А его фамилия, но просто вызывала восторг: Осина! Батищев как-то сострил ему вслед: «Там что-то перепутали. Не Осина, а Дубина. Прости меня, господи».