Дыхание Голгофы

На следующий день в специальном приложении к газете «Вместе» читатель мог найти полную версию конференции. Другие СМИ ограничились обзорными статейками или просто информацией. И хотя факты явно тянули на прокурорскую проверку – блюстители закона решили выдержать паузу. Достаточно и того, что «по факту разбойного нападения на жену кандидата ведется расследование». О последствиях ни слова.

По окончании конференции Ария все-таки подошла ко мне.

- Я желаю вам победы. От всей души, - сказала она все с тем же неприступно-холодным выражением лица и сразу ушла. Так что моя благодарность догнала ее спину.

Потом я поехал в больницу к Анюте. Руслан вручил мне радиотелефон. «Это тебе для страховки, всегда будем на связи. Я жалею, что не сделал этого раньше», - сказал он.

А в больнице ничего нового. Разве что аппарат вентиляции легких отключили и перевели мою Анюту в палату интенсивной терапии. Встречаться с ней категорически запрещено. И тут я понимаю коллег, хоть и не принимаю сердцем. На выходе из отделения я столкнулся с Галей. После приветствия Галя сказала:

- К сожалению, Гаврош, больших улучшений нет. Она или спит или плачет. Думаю, завтра соберем консилиум. И будем решать, что делать дальше. А ты домой?

- Да, только не определился еще, в какой. У меня же их три – общага, Анютина квартира и новая, напротив Главы. И всюду пусто.

- Ты сегодня чего-нибудь ел? – спросила Галя.

- Не помню, кажется пил кофе. Все вертится на автомате, как в дурном сне. Так и хочется, чтоб меня разбудили…

- Ну, хватит меланхолии. Поехали ко мне, я тебя покормлю.

Наверное, я так потерянно на нее взглянул, что Галя потупилась в растерянности.

- У меня есть борщ. Жить-то надо. Возьми себя в руки. Ты же офицер, без пяти минут Глава. Так нельзя.

- Ладно, поехали. Я на своей, то бишь, на отцовой. Заедем за маленькой?

- Верушку сегодня из садика забрал лично папа. Два раза в неделю она у него. Мы так договорились. Пока по графику.

- Интеллигентно… - вырвалось у меня.

- Живет один. Говорит, имеет право. Да и я не хочу, чтоб дочь забывала своего  отца, - потупилась Галина. А сейчас подъезжай к главному корпусу. Я кое-какие распоряжения сделаю. – Она взглянула на часы. – Хотя рабочее время кончилось. Я и не заметила, как день прибавился. Поехали ко мне.

Я подогнал машину к нашему дому, припарковался у подъезда и ядовито усмехнулся себе: «Две жены, две трагедии и один дом». А вслух сказал:

- У меня такое чувство, что я приговорен к этому дому со всеми вытекающими подробностями. И не могу понять, за что?