Дыхание Голгофы

В расположении части полный аврал. Бойцы разгребают завалы. Всюду кучно, бестолково и смрад стоит колом. От тлеющих обломков тянет, как от жаровен. Чудов взял на себя организацию транспорта в Баграм — на сборы ушли считанные минуты. Упаковались. И вот мы в пути. Солнце выползает из горизонта лениво — золотит дальние сопки и забежавшая на лучи кудрявая стайка облаков как бы оплескана оранжево-синим маревом. И пахнет влажно духмяным разнотравьем. Несутся мимо дувалы, нелепые каменные постройки, люди, овцы, повозки.

  Мое место рядом с водителем сразу по-хозяйски занял замполит. Назвать это оплеухой можно отчасти — все-таки он старший и по званию, и по должности. Хуже то, что он свой чемодан сунул в салон нам под ноги. Не чемодан, а чудовище, с коваными углами, тяжелый. Как позже скажет хозяин: «Духовные ценности, капитан Апраксин. Книги. Здесь выбор большой — все лучшее воинам — интернационалистам. И главное - «Пикуль». Ну еще традиционная «Сонька» и, так, несколько импортных безделиц.

«Неужто генеральский сынок в Москве за валюту не мог купить себе «японца», - подумал я, да так, видно, выразительно подумал, что майор постиг мои мысли.

- Отсюда цены больше. Память, старик.

… Впереди гремит тяжелый трехосный «Урал» с грузом «двести» и на душе мерзко. Кстати, почти все погибшие пацаны-дембеля. Один из них, старший сержант Марик Луков, мой земляк с Придонья. Осколок пробил ему височную кость — смерть была мгновенной. Другим повезло меньше — тела изуродованы, но та, что «с косой», какое-то время медлила и осознание мук конца ребята ощутили в полном объеме. Механик — водитель БТР Алеша Прошкин умер у меня на руках. Бредил, мать звал. В каких только переделках не бывал, а тут - так нелепо: после первого взрыва выскочил из казармы и сразу под мину...

Бежит перед глазами параллельным курсом труба керосинопровода и мысли дубеют. Раненые — рядовой Мохов и ефрейтор Савушкин дремлют - перед отбытием я их хорошо наколол обезболивающим промедолом: у одного черепно-мозговая травма, у другого - ранение в живот. По-моему, повреждена селезенка. И в том, и в другом случае нужны срочные операции. Мохов теряет сознание — не исключаю, что его надо отдавать нейрохирургам. Значит - Ташкент. Такое бывало, я сопровождал. Из Ташкента я звонил домой жене Гале по межгороду и болтали долго, от души. Тогда еще была жива дочь, Маришка... Полгода прошло...