Дыхание Голгофы

Кажется, пауза затянулась. Майор опять сделал попытку закурить, достал сигареты и тотчас спрятал. А я подумал - «черт возьми, за эти полгода я так близко с ними и не общался. Жора как Жора».

В заднем окне громоздится бронетранспортер сопровождения, а за ним, в ровном натруженном гуле, узкая лента шоссе, уныло. Мелькнул пост, за ним застава. Я вдруг ловлю себя на том, что очень скучаю по Гале. Последнее время письма от нее приходят все реже. Да и о чем писать — малышки нет. Раньше в конверте, в  «ДП» к письму я находил рисунки дочери — нечто похожее на зверье: зайчики, слоники, медвежата, а там, где совсем уж не понятно кто есть кто, Галя подписывала: «Такой у нас волк. Он зубастый и злой». И, конечно, присылала фотографии малышки... Их собралось много. Целый альбом. Тут я вдруг вспомнил, как долго искал в Ташкенте подарок Гале ко дню рождения. Хотелось что-то необыкновенное, яркое, пока вдруг в ювелирном не остановил мой взгляд медальон в форме сердечка, в золоте с рубинами — великолепное изделие восточных мастеров манило, звало к себе. Вещь оказалась безумно дорогой, но я как-то изловчился, купил. Что только не сделаешь для любимой женщины. А она сказала: «Гаврош, тебе он нужнее. Вставим сюда фото нашей девочки и она тебя будет беречь». А я заупрямился: «Не слишком ли роскошно... И чего страхи нагонять?! Меня Родина бережет». Но жена настояла. И с тех пор медальон с Маришкой всегда на груди. И, кажется, Бог милует.

Еще немного, еще чуть-чуть и наш Баграмчик тут как тут, - нарушает молчание мой водитель Степа, рязанский паренек. Вообще-то он балагур: когда мы одни, «без начальства», любит анекдотами «сорить». Из цикла народных. Я пронес этот его эмоциональный пассаж мимо себя, а Чудов буркнул:

- Хреново без курева.