Дыхание тьмы

Тем не менее, нам никто особо не мешает, поэтому неторопливо завтракаем, сидя на балконе и созерцая городской пейзаж. Варя пересказывает некую историю о несчастной любви, а я стесняюсь спросить, о чём идёт речь: об очередном «плакательном» сериале или о какой-то, из её подруг, напрочь одуревших от безделья. Да и то, у одной супруг — дальнобойщик бронекаравана, а у второй — оператор боевого дрона. Оба пропадают неделями и приносят благоверным большие тысячи.

Впрочем, все эти сюжетные перипетии мне до лампочки и я просто наслаждаюсь утренним воздухом, чашкой горячего кофе и журчанием Вариного голоса Всё это, в совокупности, успокаивает нервы почище вдумчивого психоанализа и точечного массажа. К этим вещам нас постоянно склоняет Папа, тщательно следящий за психическим состоянием своих людей. Сам он, впрочем, пренебрегает собственными рекомендациями, отчего часто срывается на крик и грозится размазать всех по стене.

— А сам то, как думаешь? — вопрос Ватрушки врывается в мой медитативный мир, не нарушая, впрочем, царящее там равновесие.

— Абсолютно с тобой согласен.

Вареник, в замешательстве, хмурит брови, а потом её мордашка светлеет, приобретает черты классической злодейки и Варя понимающе кивает.

— Короче, ты не слышал ни единого слова?

— Ага, — я ставлю пустую чашку и тяну Варю к себе, — Прости, дорогая, ты так забавно бормотала, даже вслушиваться не хотелось.

— Ах ты гад! Я ему тут распинаюсь, войны с мирами описываю, а он бормотание слушает! Ну ладно, будешь ты в следующий раз про работу рассказывать — ни словечка не выслушаю.

— Вот и хорошо, — я целую розовую щёчку, — Сама знаешь, работа у нас секретная, мы подписку о неразглашении даём, поэтому сделай мне скромное одолжение — погладь рубашку.

Ватрушка несколько раз стукает меня пустой чашкой по лбу и удаляется с торжествующим видом победителя.

Тщательно проверив внешний вид перед зеркалом (Папа ненавидит, когда к нему приходят небрежно одетые подчинённые), целую Вареника в щёчку, делаю короткий заказ на вечер и выдвигаюсь. Солнце на улице пылает так, что больно глазам, поэтому надеваю очки, которые сунула Ватрушка перед выходом. Она говорит, что в них я похож на адмирала из какого-то фильма. Надя же вечно фырчит и называет тонтон макутом. Кажется, так называли полицейских на Гаити.

Пока я сажусь и завожу авто, пара соседок отрывается от палисадника и принимается рассматривать мою машину. Потом отворачиваются и начинается оперативная сводка. Апогея она достигнет ближе к вечеру, когда длинная лавка перед подъездом заполнится до отказа и информация хлынет полноводной рекой. Давно хотел съехать из этого муравейника в частный сектор, но Вареник упёрлась; сказала, дескать привыкла к многоквартирным домам. Ладно, отгуляем отпуск, попробую уговорить ещё раз. Скачаю фотки Папиной обители, пусть полюбуется на бассейн, японский садик и насыпную горку у ограды.

Уже почти трогаюсь, когда телефон извещает о том, что звонит номер из тайного списка. Ха, да это же — девица, так лихо ломанувшая защиту моей машинки! Время ещё не давит, поэтому включаю приём и наблюдаю на экране симпатичную мордашку. Обладательница оной смотрит на мой прикид и заметно офигевает. По крайней мере, глаза у неё становятся большие-пребольшие.

— Охренеть!

— И тебе: доброе утро. — откликаюсь я. — Чем обязан, милое видение? Желаешь извиниться за вторжение в частную жизнь?

Как же! Видение, очевидно, имело намерение подшутить над бравым капитаном и лишь его вил, при всём параде, несколько сбил с толку. Слышу оживлённое шушуканье за кадром и различаю пару советов. Вот чертовки!

— А как зовут такого красавца?

— Как записано в его учётной записи, так ловко взломанной неведомой почитательницей. Как, кстати зовут её, напомни?

— Кароль…Каролина, — она вновь теряется и начинает пунцоветь. Ей это очень идёт, — Леонид, значит? Красивое имя.

— Взаимно. Так чем обязан? Дама попала в беду и нуждается в срочных действиях российской армии?

— Э-эм…А Леонид не желает более тесного знакомства? — за кадром — настоящий шабаш юных ведьмочек, с хохотом и падениями на мягкие поверхности, — Тихо! Так как?

— То есть мою новую знакомую не смущает статус: «женат»? — я тоже улыбаюсь, а уши Кароль становятся огненно-красными, — Решила подшутить над стариком? Поманить молодым телом? Неужели я так похож на сатира под прикрытием?

— Ну да, — она машет рукой, — Нет, не про сатира, про шутку. Но не только. Короче, Леонид, вы мне очень понравились и если вдруг… Ну, если в семье не то…Короче!

И девица, с видом заправской индианки, обрывает связь, оставив меня хохотать в одиночестве. Что это было, Холмс?

Эк мне сегодня все настроение поднимают. Лишь бы Папа не испортил.

Папа не портит. Папа пребывает в задумчиво кофейном настроении, приправленным толикой благодушия и ароматизированным буддистским спокойствием. Он сидит за столом и лениво рассуждает о будущих отпускниках, которым до отдыха осталось всего ничего, а то и меньше. Пространной лекции внимают пять пустых чашек из-под кофе, одна полная, ну и я, не совсем понимающий, к чему всё это.