Дым и железо

Валь проводила его до все того же маленького унылого домика, и Брендан зашел, скорчив гримасу при виде погрома, а потом устало захлопнул дверь. У него ужасно болела голова, синяки расплывались в тех местах, где их прежде никогда не было, и от него воняло дымом и кровью. Он не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким уставшим. Все, чего он хотел – это спать, а вид выпотрошенной кровати манил как магнит. Он завалился в постель лицом вниз и почувствовал, как тьма опускается на него с пугающей скоростью.

Через два часа Джесс Брайтвелл открыл глаза.

«Проснувшись, ты все вспомнишь, – услышал он голос. Потребовался момент, чтобы узнать его, но потом Джесс вспомнил поездку на карете до серапеума и Эльсинора Квеста. – Ты вспомнишь, что ты Джесс Брайтвелл. Ты попросил меня загипнотизировать тебя, чтобы ты поверил, что являешься своим братом-близнецом, и я так и поступил. Эффект продлится не больше одного дня. Ты придешь в себя, как только проснешься, и вспомнишь все события того дня так, будто они происходили с тобой. Ты вспомнишь, что сам попросил меня обо всем этом, – это главное. Я настаиваю на том, чтобы ты это помнил, потому что не хочу попасть под твою горячую руку».

Джессу стало нехорошо, и на секунду он замер, лежа на кровати, пока вновь не ощутил себя комфортно в собственном теле. Сердце неслось галопом, кожа горела и покрылась мурашками, и, о благословенный Герон, у него все болело от издевательств, которое пережило воображаемое тело брата. Гипнотические навыки Квеста оказались превосходными и впрямь абсолютно убедили его в том, что он был Бренданом; он по-другому думал и по-другому вел себя. Даже двигался иначе. Даже флиртовал с Нексой.

Однако все это сработало. Джесс боялся допроса, хоть и ожидал, что тот будет скорее физическим, чем от рук скрывателя и с помощью играющего с мыслями газа. Слава богу, что он специально попросил Квеста заблокировать ту часть воспоминаний, которая отвечала за местонахождение отца. Он боялся, что архивариус захочет его подвергнуть пыткам, чтобы вытянуть всю правду до последней капли, и пусть пыткам Джесс и не подвергся, подобный вопрос ему все же задали и ответ получили.

Но Брендан – тот Брендан, которого создал внутри него Квест, – оказался способен на куда более откровенную ложь с абсолютной искренностью.

Сколько бы Альваро Сантьяго ни заплатил гипнотизеру за работу с Джессом, этого даже наполовину было недостаточно.

Джесс поднялся на ноги. Он чувствовал каждую рану, которую заработал Брендан, и помнил в ярких подробностях весь смертельно опасный день, который пережил. Включая нежное, личное прикосновение к щеке Нексы… которое она позволила, или по крайней мере оказалась слишком шокирована, чтобы возразить. Он пока не был уверен, было ли это вдохновением или ужасной ошибкой. Лишь время покажет.

Он открыл кран в раковине и умыл свое пересохшее лицо ледяной водой, а затем замер и несколько мгновений просто смотрел на себя в зеркало. Разница между ним и его братом была настолько мала и в то же время огромна, что это напоминало хождение по канату, натянутому над разогретой печью. Утомительно. «Может, следовало попросить Квеста убедить меня в том, что я и правда брат, надолго. Отдохнул бы».

Но нет. Ему нужны обе стороны своей личности, чтобы пережить все это, потому теперь, когда архивариус ему поверил… каким-то образом… дел стало лишь больше.

Джесс проверил бланк, но там опять не было никаких сообщений от Морган. «У нее пока нет подходящего момента», – сказал он себе, однако тревога начала свербеть внутри лишь сильнее. Морган была уверена в том, что сможет найти способ избавиться от оков Железной башни. А если не нашла? Что тогда с ней произойдет? Что там Григорий говорил насчет партнера… Джесс понял, что таращится на пустую страницу слишком долго, и захлопнул книгу. Съел скудный паек, который ему не нравился, и лег спать обеспокоенным, наполненным видениями сном.

Он проснулся, потому что кто-то стучал в дверь, и прищурился, глянув на окно. Снаружи было еще темно, и потребовалось немало усилий, чтобы не уронить голову обратно на подушку и опять не уснуть. Не то чтобы это что-то изменило, конечно; в дом все равно, если надо, ворвутся и вытащат его из постели.

Снаружи дома стояли новые библиотечные стражники, очерченные острыми тенями в свете предрассветного часа. Джесс задумался, куда делась Валь.

– Пойдешь с нами, – сказал мужчина, который был за главного, и, развернувшись, зашагал прочь. Остальные солдаты дождались, пока Джесс выйдет, и он мешкал несколько долгих секунд, прежде чем закрыть дверь и пойти следом. Его опять окружили. Сегодня кареты не было; его ждал грубый бронетранспортер. «Хорошо». Чем больше солдаты беспокоились о мести Красного Ибрагима, тем меньше они обращали внимание на своих узников. Джесс не сомневался, что все еще считался узником.