Дым и железо

– Когда сильный ветер дует постоянно, все прогибается, – сказала Мурасаки. – И даже самые честные идут на уступки и вскоре вообще перестают быть честными.

Внимание Халилы вновь привлекла библиотекарь, которая теперь пробиралась к первым рядам. Ее поза казалась напряженной, а лицо блестело от пота в отражавшемся из окна наверху свете, хотя внутри и было достаточно прохладно. Она больше никому не возражала. Ее взгляд был прикован к Мурасаки, и она направлялась прямо к профессору, которая сидела в кресле.

Халила заметила, как рука библиотекарши выскользнула из кармана мантии, и поняла, что у нее остаются считаные секунды, чтобы что-нибудь предпринять. Она не знала, что именно, да и не могла разглядеть, что сжимает в руке женщина – нож, пистолет, что-либо другое, – но все же Халила бросилась вперед, схватила женщину за руку и вывернула ей запястье.

Это оказалась бутылка.

Жидкость забрызгала мантию женщины длинными, блестящими пятнами от груди до бедра, и запах ударил Халиле в нос за мгновение до того, как она почувствовала, что капли, которые угодили на ее руку, начинают тлеть. Халила схватилась за подол своего платья и плотно обмотала руку, чтобы затушить огонь; пока у него нет доступа к кислороду, то нет и топлива, чтобы разрастаться и полыхать, хотя жгучая, острая боль все равно заставила Халилу охнуть.

Ей повезло.

Библиотекаршу же спасти было нельзя.

Женщина закричала, когда ее мантия вспыхнула зеленым пламенем, который жадно ее окутал. Все начали разбегаться. Мурасаки подскочила на ноги и закричала что-то Халиле, но та не расслышала.

Греческий огонь злобно полыхал, пока командир – Фергус – криками раздавал приказы. Библиотекарь продолжала орать, пока ее кожа краснела, а затем чернела под огнем. Она билась, кружась, а когда сделала шаг, огонь последовал за ней. Начался хаос.

А потом Мурасаки сама выхватила пистолет у одного из солдат и выстрелила женщине прямо в сердце.

Тело рухнуло на инкрустированный мраморный пол, продолжая шипеть и гореть, пока один библиотечный солдат, нарядившийся в толстый защитный мундир, не подоспел на помощь, чтобы залить тело густой пеной для тушения.

Халила силилась сохранять спокойствие. Зловоние, дым и сам ужас происходящего вокруг нее казались кошмаром, все кричали, вопили, бегали по разным частям огромного здания. Халила взяла себя в руки, попыталась сделать несколько маленьких вдохов и приказала себе ждать, пока Мурасаки не осознает окончательно, что только что произошло.

Много времени не потребовалось.

Пожилая женщина отдала пистолет обратно солдату, который, похоже, устыдился, что сам не сделал то, что требовалось, и многозначительно посмотрела на командира отряда. Они двое, кажется, и правда были давнишними друзьями. Это читалось в их взглядах: пылающих. Фергус тяжело дышал, а его голубые глаза горели от негодования; Мурасаки же выглядела спокойной, как и всегда.

– Что ж, – сказала она. – Мы знали, что это может произойти.

– Простите? – переспросила Халила. Ей вдруг стало совсем не по себе. – Вы знали, что кто-то может попытаться вас убить?

– Мои дни были сочтены с того самого момента, когда пошел слух о Кристофере Вульфе, его задержании и… отмене.

– Вы знаете Вульфа?

– Очень хорошо знаю. Он был гениальным человеком, пусть и не самым добродушным. Для многих новость о том, что его исключили из профессорских рядов, стала ужасной. Мы не знали, какую ересь или преступление он совершил, чтобы заслужить подобное, однако большинство из тех, кто его знал, были уверены, что это ошибка. Скажите мне, он все еще жив?

Халила отчаянно хотела сказать «да», однако вместо этого могла произнести лишь:

– Я надеюсь на это. Он теперь в руках архивариуса, вместе с моим другом… – Она чуть было не ляпнула «с Джессом», но безопасность Джесса зависела от сохранности его тайны. – Морган, которую должны были отправить в Железную башню. Я не знаю, что произошло с Вульфом, но мы собираемся его отыскать. Даю вам слово.

– Я не знаю вас и не знаю цену вашего слова, профессор Сеиф, но ни один из ваших поступков не заставил меня в вас усомниться. – Мурасаки вновь повернулась к солдатскому командиру: – Ну? Что скажете?

Тот вздохнул.

– Скажу, что если архивариус так отчаялся, что послал по вашу душу убийцу, – а она ведь однозначно была его посыльной, в этом сомнений нет; мы давно это выяснили, – то у нас не остается иного выбора. Он считает вас угрозой.

– И правильно делает. Я прибыла сюда по своей воле, чтобы не становиться его соперницей. Однако я могу легко поменять свое решение.

– Вам следует запереть телепортационный зал, – сказала им Халила. – Пока сюда не направили еще больше войск и не отняли у вас здание. Архивариус может приказать его уничтожить.

– Думаете, он на это решится? На уничтожение? – спросила Мурасаки.

– Я думаю, что архивариус сделает что угодно, чтобы сохранить свою власть, а у профессора Мурасаки сильная репутация. Если профессор присоединится к нам, ему это нанесет заметный урон. Он не захочет рисковать.

Фергус кивнул и щелкнул пальцами. Лейтенант вышла вперед.