Дым и железо

– Или он тебя убьет, – лукаво заметила Аннис. – Такой параноик, как этот, не счел бы тебя полезной. Только опасным для своего правления.

– Я с этим ничего поделать не могу. Нас там видели. Велик шанс, что он начнет ценить меня еще больше.

Аннис это не нравилось, однако она замолчала, и они поспешили прочь по хитросплетению лабиринта из металлических коридоров. Немного пришлось подождать, пока пройдет скучающий стражник, а затем они метнулись к лестнице. Вниз было бежать легче, чем наверх, но потом они вызвали подъемную каморку, чтобы та их довезла.

Морган даже не заметила ничего необычного, потому что полностью погрузилась в раздумья о провальной попытке добиться желаемого, пока Аннис не сказала:

– Какого черта? – Она снова нажала на кнопку. – Мы проехали свою остановку.

«Григорий. Он поймал нас в ловушку. Везет туда, куда нужно ему». Морган приготовилась к борьбе, когда подъемник замедлился и остановился. Она обменялась взглядом с Аннис, и вдвоем они вышли на площадку. Никаких стражников. Никакого Григория.

А потом Аннис сказала таким голосом, какого Морган прежде не слышала:

– Ой.

Морган повернулась, чтобы взглянуть туда, куда смотрела Аннис, в коридор, где была распахнута дверь.

Они сделали два неуверенных шага в направлении двери, прежде чем низкий мужской голос произнес:

– По-прежнему попадаешься на тот старый фокус, Аннис? После стольких лет?

Аннис взвизгнула отчасти от шока, отчасти от радости, и вперед вышел мужчина, которого Морган поначалу совсем не приметила; казалось, что он окутан тенями, став частью стены. А теперь, когда он вышел на свет, у Морган была лишь секунда, чтобы его рассмотреть: старый, с серебристыми волосами, ниспадающими за плечами, выбритыми щеками, темными глазами и смуглой кожей цвета темного янтаря.

– Варвар! – воскликнула Аннис и бросилась к нему. Он, похоже, был не готов к подобному, но лишь в первое мгновение, а потом обнял ее так, будто никогда больше не собирался отпускать. – О, дорогой мой. Дорогой. Это и правда ты?

– И правда я, – сказал он и наконец отпустил ее на расстояние вытянутой руки. Когда он взглянул на Морган, она начала замечать его сходство с профессором Вульфом, особенно в хмурости, которая собиралась морщинкой между бровями. – Я поклялся, что никогда больше не открою эту дверь, ты знаешь.

– Знаю, – сказала Аннис и положила руку ему на щеку. – Но еще я знаю и то, что ты не оставишь тех, кто отчаянно в тебе нуждается. Только не ты, Искандер.

– Разве? – Его горькая улыбка была точной копией улыбки Вульфа. – У тебя плохая память. Я оставил Керию. И тебя.

– Нет. Не оставил.

– Я не спас ее, когда она во мне нуждалась.

– Она не позвала тебя. Керия никогда не была той, кто просит о помощи. Она сражалась в своих битвах в одиночку, и она бы была рада умереть в битве.

Он был как Вульф, но по иной причине, подумала Морган: по причине безграничной преданности, потому что мог видеть горе и потерю. До последних мгновений он знал Керию Морнинг, прежнюю Верховную скрывательницу как вселяющую страх, хладнокровную, властную женщину, но он знал ее совершенно другой.

Такой, о которой стоит горевать.

Когда взгляд Искандера застыл на Морган, она почувствовала себя абсолютно беззащитной… он видел каждый ее изъян и недостаток. Этот взгляд, напряженный, оценивающий, пристальный, Вульф тоже унаследовал от отца.

– Ты студентка моего сына? Морган? – Она кивнула. Не была уверена, что может говорить. – Керия говорила о тебе, когда мы виделись в последний раз. Она считала тебя обладательницей редкого таланта. Никогда прежде она не говорила подобного.

Морган не знала, что сказать, помимо:

– Для меня это честь.

– Ни к чему. Талант делает тебя мишенью. Талант делает тебя оружием.

– Я не их оружие.

Он слегка улыбнулся.

– Хорошо. Тогда снимай это.

На нем не было ошейника. И Морган с внезапным шоком поняла, что на нем и не стандартная мантия скрывателей башни; он был в свободной черной рубахе, простеньких штанах и удобных, потрепанных ботинках. На поясе у него был пистолет, похожий на те, что носят библиотечные солдаты. И профессорская мантия, и его сходство с сыном было просто сверхъестественным.

Секунду спустя Морган осенило, когда она поняла, что он на самом деле говорит.

– Снимать что? – Она подумала, что он имеет в виду мантию.

Он прикоснулся пальцами к своему горлу, и она повторила его жест, приложив руку к своему ошейнику.

– Я не могу!

– Я могу, – сказал он. – Если позволишь…

– Он узнает, – сказала Морган.

– Конечно, узнает. – На этот раз улыбка у него вышла мрачная и зловещая. – Я на это рассчитываю.

Морган кивнула. Она не верила, что у Искандера получится, пока он не подошел ближе, не положил обе свои руки на ошейник и не потянул его.

Морган ощутила грубую вспышку разорванного сценария. Нет, не разорванного: разбитого. Уничтоженного. Сила, которая на это потребовалась, была столь огромна, что у Морган перехватило дыхание.