Дым отечества [СИ]

«Cветлейшие, высочайшие и всемогущие государи, король и королева, наши сеньоры! Да продлит Господь Вседержитель дни справедливого царствования Ваших Величеств!

Припадаю к ступеням ваших тронов, владыки мои, и спешу смиренно поведать вам подробности событий, свидетелями которых я стал. Как я уже имел честь сообщить Вашим Величествам, Ее Величество Мария королева Каледонская и Его Светлость лорд-протектор милостиво дозволили мне стать спутником Ее Величества в ее поездке на север своих владений. Все повеления и пожелания, что были мне переданы на этот счет я, смею полагать, выполнил полностью и столь точно и успешно, сколь попустили мне Господь и Пресвятая Дева.

Я почтительно сопровождал Ее Величество Марию, выполняя распоряжения ее и Его Светлости, и могу присягнуть, если то потребуется, что ни одно пожелание королевы и ее благородного защитника не пришло в противоречие с наставлениями, полученными мной от Ваших Величеств. Осмелюсь сообщить, что в политике Ее Величество следует советам Ваших Величеств и любящим сестринским поучениям, которые Ваше Величество Изабелла посылает своей младшей сестре-королеве, а также чтит и соблюдает мудрые заповеди, изложенные ей в братских письмах Вашим Величеством Фердинандом.

На севере Каледонии, в диких и неприветливых гористых землях, жители которых столь же бедны, сколь и упрямы, я по желанию Ее Величества Марии встречался с местными землевладельцами из благородных католических фамилий — Форбсов, Фрэзеров, Макинтошей, Монро и Кэмеронов, а также многих рангом поменьше, — убеждая их, что праведный гнев Ее Величества, ревностной католички, никак не может быть направлен на единоверцев, но причиной ему только лишь мятежная непокорность графа Хантли. Пришлось мне провести не один час в беседах с Его Светлостью лордом-протектором, и, как и назидали мне Ваши Величества, я склонял этого достойного, разумного и храброго мужа, увы, пребывающего во тьме альбийской ереси, проявить мудрость и кротость. Лорд-протектор, хоть и будучи еретик, слава Пречистой Деве, не богомерзкого франконского извода, все же на свой ошибочный лад, но почитает Иисуса Христа Господа Бога нашего, не уподобляясь ни иудеям, ни магометанам, а потому прислушивается иногда к доводам разума и помнит о заповедях веры. К тому же этот достойный муж весьма властолюбив и, как и большинство его единозаблудших братьев по ереси, полагает, что Каледония, в отличие от погрязшей в пучинах ереси Альбы, как истинно христианская держава, должна управляться владыкой, а не владычицей.

Как ни пытался дерзкий и лукавый еретик, альбийский посол Рэндольф, воспрепятствовать мне, восторжествовала все же воля Ваших Величеств. Мне удалось склонить на сторону королевы северных лордов-католиков, после чего они составили значительное числом (хотя и не силой) пополнение армии Ее Величества Марии и лорда-протектора. Посол Рэндольф же был удален от двора и направлен Ее Величеством в замок Страсбоги, принадлежавший графам Хантли, где, по донесениям гонцов, не менее двух недель праздно проводил время, предавшись порокам чревоугодия и пьянства, и был столь щедро взыскан мятежным семейством, что по возвращении клялся перед королевой в том, что граф Хантли верен Ее Величеству и готов оказать ей самый изысканный и почтительный прием по первому желанию Ее Величества. Как стало известно позднее, это оказалось гнуснейшей намеренной ложью, ловушкой, но в сражении под Корричи храбростью, в которой нельзя отказать этому еретику, и силой оружия своего посол Рэндольф доказал, что был и сам введен мятежниками в заблуждение, ибо немногие мужи могли в тот день торжества королевской власти соперничать с Рэндольфом в рвении и доблести, о чем я вынужден свидетельствовать, ибо Господь Наш заповедовал нам честность и беспристрастность и в словах, и в мыслях, даже в отношении врагов наших, а посол Рэндольф — доподлинно враг нашей истинной веры, нашего уклада праведной жизни и интересов Ваших Величеств в особенности.

Сражение было весьма напряженное, и весы победы не сразу склонились в пользу армии Ее Величества. Лично я при том не присутствовал, находясь при королевской особе, но лучшим доказательством трудности хода сражения может послужить то, что за время от начала до конца боя три гонца прибывали в Абердин с вестями о неминуемом поражении королевских отрядов, и лишь четвертый принес известие о победе и пленении вражеских командиров. Не скоро и не сразу стало известно о каре Божией, постигшей мятежного четвертого графа Хантли прямо на том поле, где он дерзнул вступить в бой с войсками Ее Величества. В том, что это кара Господня и свидетельство гнева Господня, сомневаться не приходится, ибо при самом тщательном осмотре учеными медиками на теле покойного не было обнаружено ни единой раны, оно не почернело, не распухло и не покрылось отметинами, которые могли бы свидетельствовать об отравлении, как о том пытались лгать сторонники восставшего вельможи до тех пор, пока не получили свидетельство гильдии медиков о том, что смерть наступила по естественным причинам мгновенно.

Сыновья мятежного графа, Джон и Адам, были пленены в сражении и доставлены в Абердин вместе с прочими пленными. Бунтовщик Джон Гордон из Дескфорда, рыцарь, был осужден на следующий же день после привода в город и в тот же день, не успело зайти солнце, казнен за явную и доказанную измену. К несчастью, зрелище это не было столь грозным и устрашающим, каким могло бы стать, ибо долг велит сообщить Вашим Величествам, что каледонские владыки испокон веков проявляют к своим преступным подданным милосердие сверх всякого обыкновения и казни преступников благородного происхождения случаются много реже, чем в нашем крае, столь мудро и твердо управляемом Вашими Величествами. Чрезвычайно часто эта необходимая мера устрашения непокорных и внушения страха колеблющимся заменяется в Каледонии на изгнание либо лишение имущества. По этим причинам достойного опытного палача в королевстве Каледонском изыскать много сложнее, нежели в благословенном королевстве Толедском, что, конечно, порой препятствует внушению каледонцам должного почтения к монаршей власти. Возможно, именно потому этот народ, невзирая на все прилагаемые Ее Величеством, лордом-протектором и Тайным Советом усилия, столь непокорен, склонен к своеволию и податлив ереси.

Казнь состоялась в присутствии Ее Величества, лорда-протектора и членов Тайного Совета при должном скоплении горожан и солдат, однако, палач оказался недостаточно умелым, а потому не смог с первого удара произвести отсечение головы, к которому был приговорен казнимый. Ваши Величества имеют все поводы счесть эту казнь излишне мягкой и не соответствующей тяжести преступления, но, возможно, Ваши Величества будут столь милостивы, что примут во внимание, что каледонские земли третье десятилетие находятся под управлением женской руки, а потому материнское милосердие проявляется здесь куда чаще, чем отцовская строгость. Казнь совершилась только с третьей попытки, что вызвало недолжную жалость у собравшихся, ибо мятежник был молод, хорош собой и известен в крае добрым нравом. Ее Величеству Марии, не менее известной добросердечием, утонченностью и чувствительностью стало дурно при виде сего зрелища, и лорд-протектор, любящий и заботливый брат, был принужден увести ее во дворец, где королева провела ночь в слезах и молитвах за душу грешника. Как могли бы обнаружить на этом примере Ваши Величества, Мария Каледонская — усердная в вере, добрая, впечатлительная королева, нуждающаяся в надежной опоре, в достойном супруге, который принял бы на себя тягостное бремя власти.»..

Из отчета Понсе де Кабрера, полномочного представителя Католических Величеств королевства Толедского, писано 10 ноября 1350 года.