Дыра (СИ)

- На первый взгляд - такое же дерьмо, как в реке. Но... - он еще глянул на город, и усмехнулся, - месяц назад я, возможно, поверил бы в крепости, которые невозможно взять. Но не сейчас... Крепость может быть такой, что ее не возьмешь. Но люди, если их достаточно много, всегда имеют слабые звенья. А одного слабого звена хватит, чтобы цепь порвалась.

- В обществе одного слабого звена может и не хватить, - сказал Пинок.

- А в обществе их всегда куда больше, чем одно... - Квакин снова усмехнулся, - Пинок - я же не зря хочу попасть в город, а не только посмотреть на него со стороны. Одна из самых характерных черт любой человеческой системы - крепко снаружи, слабо внути. Наоборот бывает, но очень редко. И на такие системы, где крепко внутри, не нападать надо, а присоединяться к ним...

Дальнейшие действия компаньоны обсудили заранее.

Квакин и Пинок и дальше играют роль суходольских колхозников, принесших на базар свою жрачку. По чем ее продавать и сколько просить поначалу, чтобы было похоже на правду, Четвертак им сказал. Он же предупредил, что крестьяне должны платиь в городе всякие подати. Но размер и даже точное число их Четвертак не знал, так как служил в армии, а не в страже, ведавшей внутренними делами. Спешить они не будут - сделают вид, что впервые в городе, и никак не могут найти этот самый рынок. Учитывая юный возраст, в это можно поверить. Они будут ходить по городу как можно больше, и внимательно смотреть. Что именно высматривать, Квакин и сам не знал. Он просто полагался на то, что мысли его, уже давно толкающиеся вокруг взятия города, помогут его вниманию обратится на нужные делу детали. Четвертак же со своей бородой и с пустой корзиной, лежащей пока в корзине наполненной, будет изображать колхозника уже распродавшегося, и ботающегося по городу в поисках того, на что потратить свои медяки. Он будет следовать за компаньонами, но не слишком близко - на всякий случай, если понадобится помощь.

Конечно, компаньоны не имели оснований полностью доверять Четвертаку. В принципе, он мог и заложить их. Никакими действиями против местных властей он себя не скомпрометировал. Сам факт сдачи в плен едва ли был в здешних краях преступлением, так как уже не первое столетие городским бойцам просто некому было сдаваться. То есть, Четвертак вполне мог нарушить свое инкогнито и заложить компаньонов первому же стражнику.

Но что-то подсказывало Квакину, что Четвертак не сделает этого. Какое-то особое ощущение, которое появилось у него при общении с Четвертаком уже во второй раз после того, как они с Пинком провалились в Дыру, и очутились среди ботов.

Ощущение такое появилось впервые у Квакина, когда он познакомился с Кособоким.

Определить его одним-двумя словами Квакин не мог. Скорее всего, дело тут было вот в чем. Большинство ботов выглядели и действовали так, словно ничего не хотят и ничего не чувстуют, кроме простейших, чисто биологических мотивов. Сколько ни приглядывася к ним Квакин, сколько ни вслушивался в их слова и выражение голосов, лишь две эмоции открылись ему: желание присвоить какую-то вещь и страх.

Ему показалосось даже, что боты практически не интересуются другим полом. Он не заметил ни одного взгляда, ни одного жеста, ни одного слова, ни одного особого выражения голоса, которым естественно сопровождать общение разных полов. Точно основная масса ботов была существами, сексуально активными только во время течек.

И тем более не заметил он между ними проявлений какой угодно несексуальной симпатии, какого угодно сочувствия. Когда вершилась Песочная революция, когда боты смотрели на засыпанные песком поля, означающие скорую смерть едва ни половины из них, когда творились все многочисленные перемены минувших дней - ни один бот мужского пола ни словом, ни взглядом, не утешил и не ободрил ни ботиху, ни ребенка. Каждый, не зависимо от пола и возраста, вел себя так, словно был один. То есть, они как-то взаимодействали между собой, работал эффект толпы, заражающий каждого эмоциями других - но это были все те же жадность и страх, и страх многократно преобладал. Телки иногда кидались в истерики, но это были истерики, обращенные в пустоту; ни один человек не утешал их; похоже, они чисто рефлекторно сливали адреналин, не надеясь ни на какую реакцию.