Дырчатая луна

— Ну, вот... — Женька притворно надула губы. — Еще один дразнилыцик-любитель, вроде Куста...

— Больше не буду... Ой... — Глядя на Женьку, вперед он не смотрел и чуть не наткнулся на мальчишку. На небольшого, лет восьми. В разноцветном «мультяшном» костюмчике — вроде того, какой чуть не купила Шурке баба Дуся.

Желтоволосый и желтоглазый мальчишка стоял на пути робко и в то же время упрямо. Вздернул острый подбородок.

— Тебе чего, мальчик? — осторожно спросила Женька.

— Скажите, п-пожалуйста... Вы идете с птичьего рынка?

— Да...

— Скажите, пожалуйста... — Он говорил сипловато и старательно выговаривал слова. Наверно, чтобы подчеркнуть важность вопроса: — Вы не встречали на рынке рыжего щенка с черным пятном на ухе? Ухо висячее, а шерсть лохматая...

Все запереглядывались.

— Нет. Не встречали. К сожалению, — огорченно и очень серьезно проговорила Женька. И Шурка почувствовал, что ей хочется присесть перед мальчиком на корточки и взять его за руки.

Шурка сказал виновато:

— Там всяких щенков много, но рыжий с черным пятном не встречался. Я бы запомнил... Мы бы запомнили.

— Украли, да? — сочувственно спросил у мальчишки Кустик.

— Скорее всего, да... Или сам убежал. Глупый еще... — Мальчик переводил с одного на другого внимательные желтые глаза. Потом потупился.

— Может, еще прибежит, — неуверенно утешил Ник.

— Едва ли он сам найдет дорогу. Скажите, пожалуйста... — Маленький хозяин щенка опять поднял взгляд. — Вы сможете бросить в почтовый ящик открытку, если случайно его встретите?

— Что за открытка? — со строгой ноткой спросил Платон.

— Вот... — Из разноцветного кармана мальчик вытащил пачку почтовых карточек. Одну протянул Платону. Все сдвинулись.

Адрес был написан печатными буквами:

«Местное. Ул. Камышинская, дом 8, кв. 3. Грише Сапожкину».

А на обороте:

«Твой щенок нашелся. Приди за ним на улицу..., в дом..., кв..., к...»

— Вы, пожалуйста, заполните пропущенное и бросьте, ладно?

— Ладно. Если встретим... — вздохнул Ник.

— Только я... к сожалению, не могу гарантировать вознаграждение... — Мальчик опять стал смотреть под ноги.

— Обойдемся, — сказал Платон. — А как зовут твоего щенка?

— Рык... Ну, от слова «рычать». Только он еще не умеет...

— Ладно. Если найдем, известим, — пообещал Платон (а в голосе его не было надежды). — Может, сами приведем по адресу. Это ты и есть Гриша Сапожкин?

— Да, это я. — Он обвел глазами каждого.

— Ладно, Гриша. Может, нам и повезет. Не горюй...

Они оставили грустного разноцветного мальчика посреди переулка и минуты две шли молча. Будто сами потеряли щенка. Наконец Платон предложил:

— Пойдем по Березовской, поближе к Буграм.

— Пошли, — отозвалась Женька. А Шурке объяснила: — Бугры — это такие пустыри. Вон в той стороне. Мы там часто играем. Это место... ну, не совсем обыкновенное.

— Почему?

— Ну, оно такое...

— Вон, смотри, самолет летит! — оживился Ник. — Видишь? А когда он полетит над Буграми — исчезнет.

— Совсем?!

— Не совсем, а для наблюдателей, — объяснил Платон. — Видимо, рефракция атмосферы.

— Потому там и пришельцы приземляются, — вставил Кустик.

— Чучело, — сказала Тина.

— Слышали? Она опять первая обзывается.

— Ой, правда! — удивился Шурка. — Не стало самолета!

— Он теперь только там, у полосатой трубы, появится, — с некоторой гордостью сообщил Платон. Словно сам был автором фокуса.

— У какой трубы? Вон у той?

— Да нет! Левее, где облако...

Облако показалось Шурке похожим на лопоухого щенка. И, видимо, не только Шурке. Ник вдруг проговорил, как Гриша Сапожкин:

— Скажите, п-пожалуйста, вы не видели рыжего щенка с черным пятном на ухе?

Все опять помолчали.

— Знаете что?! — Кустик вдруг завертел клочкастой головой. — А может, он как раз и есть инопланетянин?

— Кто? — без особого удивления сказал Платон.

— Ну, этот... Гриша.

— Перегрелся ты, бедный, — пожалела Кустика Тина.

— Сама ты перегрелась! Вы разве... сами не заметили?

— Что? — осторожно спросил Шурка.

— Ну, какой он... не приспособленный к земным условиям. Беззащитный.

— Господи, а сам-то ты... — со стоном сказала Женька.

— А что я?.. Ну и что! А вы много про меня знаете?! Может, я тоже... Вот улечу однажды в другое пространство!

— Только попробуй, — сказал Платон. И почему-то посмотрел на Шурку.

4. Дразнилки и щекоталки

Платон жил недалеко от Женьки. Дом его — просторный, старый, с верандой и высоким крыльцом — стоял в глубине двора, среди корявых густых яблонь.

На крыльцо вышла очень пожилая дама с седой прической.

— Здрасьте, Вера Викентьевна! — хором сказали все, кроме Шурки. А Женька Шурке шепнула:

— Это его бабушка.

— Здравствуйте, племя младое...

— Бабушка, это Шурка... — Платон тронул его за плечо.

— Здравствуйте, Шурка, — бабушка Платона, похожая на старую учительницу музыки, медленно кивнула.