Дзержинский. Любовь и революция

⁵³ Philip Pomper, Brat Lenina. Opowieść о rodzinie rewolucjonisty, Wydawnictwo Dolnośląskie, Wrocław 2010.

III. Как Густав стал Конрадом. Вильно.

⁵⁴ Feliks Dzierżyński, Listy do siostry Aldony poprzedzone wspo-mnieniami Aldony Kojałłowicz oraz Stanislawy i Ignacego Dzierżyńskich, Książka i Wiedza, Warszawa 1951.

⁵⁵ Во второй половине XIX века Вильно был городом многонациональным, а после открытия в 1862 году Варшавско-Петербургской железной дороги и в связи с развитием промышленности он стал и многоклассовым. Сюда нахлынуло много народа из деревни, и в результате возникли рабочий класс и класс чиновников фабрично-заводского типа. Здесь сливались различные политические течения, а зарождающийся социализм – в версии независимости и интернационализма – нашел для себя в Вильно прекрасную почву. Отсюда вышли Леон Йогихес-Тышка, один из будущих лидеров польской социал-демократии, и Мечислав Козловский, также социал-демократ, работавший вместе с Феликсом Дзержинским в послереволюционной России. В городе действовала группа Александра Ульянова, связанная с братьями Пилсудскими, и именно сюда приехала знаменитая Вера Засулич, чтобы создавать социал-демократическую структуру. Называемый Северным Иерусалимом, Вильно стал местом сильного расцвета еврейского социализма. В 1897 году в городе возникла еврейская партия Бунд, с которой был связан Лев Мартов, будущий лидер меньшевиков. Отсюда родом и Шимон Дикштейн, или Ян Млот – идеолог первой партии “Пролетариат”. В 1883 году в Вильно прошел съезд “Пролетариата”, на котором рассматривалась возможность создания Польско-Литовской Социально-Революционной Партии, и окончательно заключено соглашение с “Народной волей”. Нельзя также забывать о литовцах. В восьмидесятые годы XIX века сформировалась новая социальная группа: литовская интеллигенция, вышедшая из крестьянства. В свою политическую программу она записала борьбу за демократию и независимость. А при всем при том Вильно оставался колыбелью романтизма, над которой Пресвятая Дева Мария сияет в Остробрамской часовне (образ Девы Марии Остробрамской упоминается в поэме Адама Мицкевича Пан Тадеуш. – Прим. перев.).

⁵⁶ В результате реформ Александра II, начиная с 1864 года, все гимназии в России были разделены на классические и реальные. В классических гимназиях упор делался на гуманитарные предметыЮ в том числе на изучение латинского и греческого языков; а в реальных – наоборот, классические языки не изучались, но была расширенная программа точных и естественных наук. Результаты такого разделения иронически описывает Станислав Бжозовский в повести Пламя (в русском переводе – Зарево. – Прим. перев.).

⁵⁷ Якса-Роникер приводит в Красном палаче слова Эдуарда Герриота, будущего премьера Франции, который в 1922 году посетил Варшаву, а потом, якобы, привел в своих воспоминаниях высказывание Пилсудского по поводу школьного товарища: «Как ученик, он [Дзержинский] отличался деликатностью и скромностью». Юзеф, который был на десять лет старше Феликса, окончил виленскую гимназию в 1885 году, а когда Феликс туда поступил, Юзеф вместе с братом Брониславом уже был осужден за участие в группе Ульянова и получил пять лет ссылки в Восточногй Сибири. В сентябре 1887 года он уже находился в ссылке в Иркутске.

⁵⁸ Józef Piłsudski, Jak stalem sie socjalistą, „Promien”, nr 8–9/1903.

⁵⁹ Ludwik Czarkowski, Wilno w latach 1867–1875. Ze wspomnień osobistych, „Pamiętnik Wileńskiego Towarzystwa Lekarskiego”, Wilno 1929.

⁶⁰ Wacław Solski, Moje wspomnienia, Instytut Literacki, Paryż 1977.

⁶¹ Проблемы с русским языком имел и Юзеф Пилсудский. В случае Пилсудского и Дзержинского это, скорее, сильное нежелание, а не отсутствие способностей. Дзержинский никогда не овладел полностью правилами этого языка, он всегда говорил с восточно-польским акцентом.

⁶² Я Вас люблю… Письма Ф. Дзержинского М. Николаевой, Кучково Поле, Москва 2007.

⁶³ Zofia Dzierżyńska, Lata wielkich bojow, Książka i Wiedza, Warszawa 1969.

⁶⁴ Jerzy Ochmanski, Feliks Dzierżyński, Ossolineum, Wrocław – Warszawa – Kraków – Gdansk – Łódź 1987.

⁶⁵Там же.