Джагала

Не отвлекайся на тени, Владимир. Сосредоточься на цели.

Тени здесь повсюду.

Тени, покрывающие поступки людей, желающих скрыть сотворенное ими; тени, покрывающие лица людей, не желающих видеть; тени, покрывающие разум людей, которым легче жить, веря, будто они бессильны. Тени, повсюду тени. Не давай им отвлечь себя, Влад.

В таком городишке ничто не может оставаться тайной, все знают обо всех. Я сказал об этом деду, когда он как-то предложил нам с Коти уехать из Адриланки и поселиться где-нибудь в маленьком городке. А он возразил — то, что думают о маленьких городках, далеко не всегда правда, в них полно собственных секретов. Если дед прав, возможно, что…

— Господин? — Саабо смотрел на меня.

— Извините, я задумался. Я вспоминал то, что дед рассказывал мне о Востоке.

— О Востоке?

— Об этой стране, Фенарио.

— И что он вам рассказывал, сударь?

Я покачал головой, откинулся на подушку и уставился в потолок. Как же он мне надоел.

— Скажите, здесь есть дом?

— Какой дом?

— Ну, дом… я не знаю, как вы его здесь называете. С мальчиками и девушками… нет, пожалуй, только с девушками. Которые за деньги…

— О! — Он покраснел, потом удивленно посмотрел на меня, размышляя, как это в моем нынешнем состоянии можно думать о подобных занятиях. И сказал: — Нет, господин, такого дома нет, но в «Мыши» есть девушки, которые подрабатывают…

— Понятно. А вы пользовались их услугами?

На сей раз Саабо не смутился, просто покачал головой.

— Не было желания, сударь. А в молодости мне этого, ну, не требовалось.

Наверное, он не врал. Жаль, значит, он не может сообщить того, что мне нужно узнать.

— Их занятием заправляет Гильдия?

— О, конечно, господин.

— А это законно?

— Конечно! Но почему…

— Дед рассказывал, что иногда подобное запрещено законом, однако на этот запрет принято не обращать внимания.

— А, понимаю. Нет, тут таких законов нет.

И как раз тут случился один из точнейших расчетов времени, какие я знал за свою карьеру: в дверь очень знакомо постучали.

— О, а вот и мой лекарь, — сказал я. — Благодарю вас, что пришли навестить больного родича.

Он выдавил из себя слабую улыбку, поклонился и попятился к двери, все так же сжимая в руке шапку. Вошли Эбрамис и колдун; Эбрамис кивнул Саабо, тот вежливо ему улыбнулся и отвесил вежливый поклон колдуну.

Не такой он плохой парень, Саабо. Просто угодливый слизняк, которого так и тянет пнуть.

Позднее Эбрамис сообщил, что выздоравливание идет полным ходом, и поздравил меня, что я нахожусь в такой приличной форме. Поскольку я не мог встать, даже чтобы… в общем, не мог даже встать, всерьез я последнее не воспринял. Колдун что-то бормотал и нашептывал, меняя повязки, а когда они уже собирались уйти, я сказал:

— Минуточку, будьте добры.

Эбрамис повернулся ко мне с видом, который всегда напяливают лекари, готовые опровергнуть гнусные подозрения больного относительно того, в каком он на самом деле состоянии, либо объяснять, что пока еще нельзя что-то есть или что-то такое сделать.

— Что вы знаете об Искусстве? — спросил я.

— Я?

— Да.

— Я знаю, как накладывать повязки и припарки, сделанные теми, кто изучал Искусство. Большего мне не требуется.

Кажется, я слегка его задел.

— Приношу извинения, — произнес я самым вежливым и искренним тоном. — Я никогда не понимал природу связи между искусством исцеления и колдовским Искусством, а сейчас это оказалось важным. В Империи дело обстоит иначе. Там есть волшебники, которые разбираются в недомоганиях плоти, вот их-то и называют лекарями. Как здесь, не знаю.

Я переводил взгляд с Эбрамиса на колдуна и обратно. Они стояли по обе стороны от кровати, скрестив руки на груди. Эбрамис, кажется, хотел спросить, почему это вдруг оказалось важным, но вместо этого сказал:

— Мы сотрудничаем во многих аспектах. Если, по моему мнению, пациенту требуется особое лекарство, колдун создает таковое. Также с некоторыми неотложными случаями лучше справляется именно колдовство.

— Итак, за вычетом особых неотложных случаев вроде моего, вам может потребоваться помощь колдуна для создания определенных лекарств…

Он кивнул. Я не отрываясь смотрел на него, он чуть смутился, но ничего не добавил. А я мысленно кивнул и спросил:

— Вам знаком немебетешег?

Извините, но в Северо-западном наречии просто нет нужного термина. Дед, однако, удостоверился, что мне знакомо фенарианское слово, еще когда школил меня перед первым моим визитом на Восток. «Владимир, для лекаря вылечить это — сложная работа, но для колдуна предотвратить такое — пара пустяков», так он сказал. Удивительно, кем он меня иногда считает.

Глаза лекаря расширились.

— Я… конечно же, знаю, но… никогда не думал… почему вы полагаете…

— Нет-нет, у меня этого нет. Я хотел знать, знакомы ли с этим вы.

— Ну, есть несколько видов этого, а не только «овечья хворь», как многие полагают. И разумеется, я кое-что об этом знаю, но зачем…

— Вам часто приходится с этим сталкиваться?

Эбрамис нахмурился.

— По-моему, это ненадлежащий вопрос.

Я не смог сдержать смеха.