Джейк

Вкус её напитка снова горький.

Никто не говорит больше, но после завтрака встают все. Разум высвечивает на полу стрелки, приглашая в комнату с прибором. Капсула для регенерации в медотсеке, путь кажется долгим, и даже Жан медлит у двери, прежде чем войти – Разум открывает дверь, Жан переступает порог спустя заметные несколько секунд. Он встает у стены, пропуская команду, и, на самом деле, он уже видел прибор вблизи.

Ремидос видела тоже.

Дхавал подходит к капсуле с прибором – она открыта, и манипулятор водит над ней механической рукой, то ли замеряя, то ли передавая импульсы. Кажется, будто он его развлекает. Разум не совершает бессмысленных действий, манипулятор останавливается и отъезжает в сторону, когда Дхавал подходит ближе. На лице его неприязнь, но куда меньше, чем стоило бы – из них всех он действительно обожает науку. Он водит пальцем по запястью – уменьшая чувствительность вида и запаха – и делает еще шаг, наклоняясь. Команда рефлекторно повторяет его действие, хотя только Жан приближается к Дхавалу. Жан смотрит на инженера, не на прибор, и спрашивает:

– Ну как, можно отправить это в космос?

– Оно органическое целиком, не представляю, как оно может выжить там хоть минуту, – отвечает Дхавал задумчиво, морщась, но Жан умеет побуждать. – Пока не представляю. Нужно подумать.

– Вот это правильно.

Дхавал рассматривает прибор со всех сторон, тщательно, и на его лице всё меньше гадливости и всё больше интереса. Создание включается – наверное, на нём установлены сенсоры; наверняка – и начинает шевелить отростками, издавая звуки. Оно не визжит больше, но звуки не похожи ни на людскую речь, ни на сигналы датчиков.

– Оно немного похоже на манипулятор, верно? Эти отростки как будто руки. Оно могло бы выглядеть как робот.

– Могло бы, но не выглядит, – обрезает Чи.

Он тоже идет к капсуле – стремительными смелыми шагами, и запинается лишь совсем рядом, чтобы снизить чувствительность сильней. Чи рассматривает прибор скрупулезно, обходя капсулу, и прикладывает пальцы к виску, включая увеличение и встроенные сканеры. Остальные тоже подходят ближе, включая режим исследования. Ремидос уже рассматривала прибор так.

– Органика, везде только органика, – вздыхает Касим, и даже в его голосе слышно разочарование.

Прибор реагирует на лучи сканеров – он снова начинает ворочаться, дергая отростками, и Разум включает успокоительную мелодию, то ли для людей, то ли для него. Манипулятор снова подъезжает к капсуле – диковинной наглостью двигая людей. Он включает капсулу, настраивает режим питания и берет выкидную трубку. Трубку он помещает в щель, откуда раздавался визг, и видно, как её заполняет белесая жидкость.

– Что происходит? – спрашивает Чи, не веря своим глазам.

Ему отвечает Амун – очевидное, невозможное, и голос его звонок для невероятного и полон неясным торжеством.

– Оно ест.

– Логично. Это органика. Это логично, – понимает Ремидос.

У самих людей есть неудобство органической части – им нужны вкусы, традицией, баловством рецепторов, то, что постыдно бесконтрольным. Омерзительно столь очевидным. Оно питается – очевидно, как нужна энергия другим приборам, как животные – биолог многое о них знает. Оно насыщается, чавкая.

Гонзало отворачивается, не выдерживая, и отходит от капсулы.

Через какое-то время манипулятор убирает трубку, и прибор выключается.

Как будто не питался, а, напротив, обесточился.

***

Они отправляют данные со своих встроенных сканеров Разуму: каждый просит его сравнить прибор с базами своей специальности, но это занимает весь день и не дает результатов. Животные – самое близкое, что может найти Ремидос, но это не имеет смысла. До создания прибора у них была надежда и цель, была после решения Жана, но она слабеет с каждым днём. Провал кажется провалом. Она сидит в лаборатории до вечера, как и любой из команды.

Вечером, не спрашивая, Разум проецирует изображение прибора, передавая и картинку, и звук.

Вечером прибор снова начинает визжать.

Ремидос закрывает глаза, пытаясь отключить этот звук, но Разум не разрешает, даже когда она касается запястья и вручную снижает настройки. Визг требователен, ввинчивается в виски, и она сидит, надеясь, что это ошибка, шутка Разума, но визг не проходит.

Они встречаются в комнате с прибором, не сговариваясь.

Близко к капсуле они подойти не могут, от крика закладывает уши, и Гонзало говорит, с трудом перекрывая этот звук:

– Мои настройки звука заблокированы.

– Мои тоже, – соглашается Касим, надрывно, у него наиболее чувствительные уши.

Ремидос сама, как биолог, устанавливала им начальные параметры. Жан знает это, знает о каждом члене команды, он приходит последним. Первое, что Жан делает, войдя в комнату, это берет Касима за руки и выводит в коридор. Возвращается он уже без Касима, и любой согласен – ему незачем это терпеть.

Амун прикладывает пальцы к вискам, жмурясь – пролистывает документы древних или ищет в базе Разума. Он больше других знает о темной материи, и его дело – предположить:

– Может, его датчики засекают что-то? Может, темная материя ближе, чем мы рассчитывали?

– Может быть.