Джеймс Бонд: Официальная биография агента 007 (ЛП)

В конце осени 1960 года дела у Бонда пошли хуже. Однако проблема была не в нём, а в самой службе. Стали ходить разговоры о необходимости сокращения отдела «00», на что М. реагировал раздражённо. И на вершине всей этой нервотрёпки произошли перемены: прямо перед Рождеством офис М. перебазировали с шестого этажа на седьмой, а кабинет Бонда теперь уже должен был располагаться на восьмом — в маленьком, похожем на курятник, помещении, выкрашенном в отвратительный кремовый цвет. А через несколько дней его ещё и покинула преданная Понсонби — уехала выходить замуж за брокера с Балтийской биржи* //. Бонд, который втайне надеялся на то, что она была в него влюблена, совсем расстроился. И в довершение всего, вместо того, чтобы получить задание в какой-нибудь тёплой стране (где бы он отдохнул от всех этих перестановок), он получил назначение в Канаду.

Задание было ненавистным для Бонда. Он должен был прикрывать человека по имени Борис, который эмигрировал из Советского Союза, и после того как выдал британцам советские секреты, был определён в Торонто. КГБ вычислил предателя и заключил контракт со СПЕКТР по его физическому уничтожению. Бонд работал эффективно, хотя и без особого энтузиазма. Он, в свою очередь, вычислил потенциального убийцу Бориса — им оказался бывший гестаповец по фамилии Ульман. Заняв место Бориса, Бонд убил Ульмана в перестрелке.

Несмотря на успех операции, 007 остался неудовлетворённым. Он не любил играть роль спускового механизма для Секретной службы. Другое дело, операция «Удар грома» — вот там он действительно почувствовал, что принёс реальную пользу обществу.

По возвращении в Лондон Бонд узнал, что М. подобрал для него новое задание. Бонд должен был разыскать Блофельда. Но несмотря на все его аргументы о том, что найти иголку в стоге сена почти невероятно, М. был непреклонен. Всю весну и начало лета Бонд посвятил поискам главы СПЕКТР — безрезультатно.

— Возможно, М. хотел сбить с меня спесь после успеха операции «Удар грома», — сказал Бонд. — Я намекнул об этом Биллу Таннеру, и тот ответил, что если старика охватывает какая-то навязчивая идея, то бороться с этим бесполезно. Более того, он имеет ужасную привычку считать именно свою точку зрения единственно правильной.

Тем временем пришёл черёд новой книги о Бонде. Читатели ждали этого. Когда Уркхарт напомнил об этом Бонду, тот испытал лёгкое раздражение. «За последнее время не было ничего такого, о чём стоило бы написать», — ответил он. Этот ответ передали М. Последний придерживался мнения, что книжную эпопею следует продолжить. Более того, планируется снять и фильм о Бонде. Услышав такое, Бонд и вовсе пришёл в ужас. «Не волнуйтесь, 007, — сказал ему М. — В таких вопросах мы должны быть дальновидными (шеф взял это слово на вооружение недавно, и Бонду оно не нравилось). Очень важно то, что герой в нашем кино будет британцем, а не американцем или французом». «И ещё это, — продолжил М., придвинув к нему журнал через стол. — Роман „Из России с любовью” — входит в десятку любимых книг американского президента Кеннеди». Бонд насторожился. «Вот как? И на каком он у него месте?» «На шестом. После „Пармской обители” Стендаля».

Однако энтузиазм М. по поводу написания Флемингом очередной книги о Бонде не оправдал себя. За последнее время в жизни 007 действительно не произошло ничего такого, что могло бы послужить сюжетом для интересной книги.

Вскоре Бонд узнал тревожную новость: у Флеминга случился сердечный приступ. Бросив все дела, он поехал его навестить.

К моменту его приезда Флеминг уже выглядел бодрее, и даже пошутил по поводу высокого рейтинга своей книги у президента Соединённых Штатов. По поводу отсутствия подходящего сюжета для нового романа он не расстроился — скорее испытал облегчение. Однако Уркхарт был более настойчивым. Он полетел в Канаду, где узнал о девушке по имени Вивьен Мишель. Бонд не упомянул о ней в своём отчёте, поскольку приключение с ней не имело отношения к его заданию в Торонто. Он указал только, что разобрался с двумя гангстерами в мини-отеле, в котором остановился, и передал это дело местной полиции. Однако Уркхарт узнал, что девушка осталась так впечатлена происшедшим, что непременно хочет об этом написать (литературный талант она в себе чувствует). Так появился роман «Шпион, который меня любил». Бонд говорит, что эту книгу он недолюбливает особо. И виною всему считает Уркхарта, который вовлёк Флеминга в издание этого «недоразумения».

Конечно, Бонда можно понять. Роман о ионе превратился в интимные откровения одинокой женщины. Особенно ужасным Бонд находит «правдивое описание» той страстной ночи, которую он провёл с ней. Когда он пожаловался обо всём этом М., тот ответил, что это не заслуживает обсуждения. И противодействовать выходу романа Бонд не мог: хитроумный Уркхарт не показывал ему текст до самого последнего момента.