Джейн, анлимитед

Когда они садятся в лодку, уже смеркается. Праздник начинается; прибывающие яхты сверкают на воде, словно звезды. Киран покачивается, как лиана, когда полицейский катер входит в пролив Лонг-Айленд, и на горизонте возникает Манхэттен. Городская ночь отражается в ее глазах, делает их яснее. Вскоре на Острове Уорда, странном лесистом участке, мимо которого течет Ист-Ривер, появляются казармы полиции штата Нью-Йорк.

Внутри шумного здания с желтым освещением офицер, представившийся как следователь Эдвардс, раскладывает зонтики на столе и спрашивает Джейн, узнает ли она их. Голос у него как у заблудившегося в пустыне, а лицо напоминает Джона Уэйна[11]. Это экстренное путешествие посреди ночи только затем, чтобы опознать зонтики, вместо того чтобы просто прислать ей фотографии, казалось Джейн глупым. Но, увидев перед собой свои творения, она порадовалась, что приехала. Следователь разрешает Джейн взять их, осмотреть и даже дать подержать Киран, которая просто очарована. Зонтики в том же состоянии, какими Джейн видела их в последний раз.

– Когда я смогу их забрать? – спрашивает девушка.

– Когда мы закончим расследование, – хрипло отвечает следователь Эдвардс и добавляет не без сочувствия: – Они – улика. Это значит, что вы можете быть за них абсолютно спокойны.

Джейн замечает, что его ясные серые глаза окружены лучиками морщинок. А еще она видит небольшое коричневое пятнышко на одной из его серых радужек и, несмотря на очевидную иррациональность такой реакции, моментально проникается к нему глубоким доверием. Ее зонтики в надежных руках.

– Теперь, когда вы опознали свои зонты, мы можем получить ордер на обыск офиса мистера Бакли, – говорит Эдвардс, когда Джейн возвращает ему свои творения. – А также на проверку его корреспонденции и финансов. И если у него есть еще какое-то ворованное имущество, мы его найдем.

Глаза Киран скользят по следователю и останавливаются на его лице. Джейн помнила, что Бакли Сент-Джордж – не только дядя Колина и отец Люси. Он еще и начальник Рави, который теперь может лишиться работы.

– Вы уверены, что Бакли Сент-Джордж к этому причастен? – спрашивает Киран.

– Пока еще мы ни в чем не уверены, – отвечает следователь. – Мы не думаем, что Бакли Сент-Джордж знал о том, что Колин Мак планировал украсть зонтики. Но мы взяли тех двоих на катере, когда они пытались войти в Ист-Ривер. Они могли направляться к Бакли Сент-Джорджу, чтобы доставить Вермеера.

– Вы сказали, что нашли их, – подает голос Киран. – Но ничего не сказали про Вермеера.

Лицо следователя расплывается в улыбке.

– Именно.

– По-вашему, это смешно? – спрашивает Киран.

Нагнувшись, следователь Эдвардс достает что-то из глубины ящика.

– Этот сверток был обнаружен на борту, – говорит он. – Размером как раз с картину. Но внутри оказался лишь чистый холст и вот это.

Он кладет перед Киран и Джейн плоский прозрачный пластиковый пакет. В нем – бумажная салфетка, на которой печатными буквами выведено фломастером: «ИЗБЕЙ МЕНЯ, ТЫ, ДЕСПОТ».

– Да уж, – хмыкает Киран. – Действительно смешно.

– Еще как, – кивает Эдвардс.

– Вы считаете, что это написано Люси или Колином?

– Похоже, что почерк принадлежит Люси Сент-Джордж.

– Думаете, это записка для ее отца?

– Возможно.

– И что же получается? Люси украла Вермеера по поручению собственного отца, но оставила себе, а отцу отправила записку на салфетке?

– Это только теория.

– И где же Вермеер?

– Без понятия. Люси не говорит. Колин тоже и вообще настаивает, что не имеет ко всему этому никакого отношения. К несчастью для него, мы обнаружили следы его ботинок в рамбле. Мы предполагаем, что он наступил в грязь после недавнего дождя, когда приглядывал за Люси.

При упоминании Колина Киран пренебрежительно закатывает глаза.

– А что насчет тех парней в лодке? – спрашивает она. – Вы ведь не могли их арестовать. Носить с собой бумажную салфетку, завернутую так, чтобы это напоминало украденную картину, не преступление.

– Не так быстро, мисс Трэш. Вам бы работать детективом. Вы правы, это не противозаконно. Но угадайте, что еще?

– Вы хотите поиграть в угадайку? – Киран сама любезность.

Следователь Эдвардс сияет ослепительной улыбкой:

– А вы подумайте! Это связано с одним из парней, высоким и худым, которого зовут Джей Эр. Как выяснилось, Джей – сокращенно от «Йоганнес».

– Йоганнес? – удивилась Киран. – Его действительно так зовут? Как Йоганнеса[12] Вермеера?

– Его зовут Йоганнес Вермеер Рутковски, – торжественно объявляет следователь. – Родители прочили ему большое будущее.

– Он фальсификатор?

– В точку!

– Вот его мастерская, – продолжает офицер, протягивая Киран большую глянцевую фотографию, на которой виден стоящий в захламленной комнате мольберт. На мольберте закреплена незаконченная картина. Джейн уже видела ее раньше – в западном крыле Ту-Ревьенс, где миссис Вандерс занимается реставрацией картин.

– Это наш автопортрет Рембрандта, – узнает Киран. – Вернее, скоро им будет.

Она сдавливает виски.