Джейн, анлимитед

– Ой! Ой! – потому что он тяжелый, а затем она обхватывает его руками, прижимается лицом к шее и начинает рыдать. Джейн гордится Джаспером. Возможно, он на этом чердаке разумный и взрослый.

– Я никогда, – бормочет Айви с конца стола, – никогда больше не буду участвовать ни в чем подобном.

Джейн только сейчас обратила внимание на картину. «Портрет мужчины в шляпе с перьями» Рембрандта, Джейн видела ее в свой первый день в Доме, на столе в стеклянной комнате миссис Вандерс. Она большая и кажется тяжелой. Айви с трудом ее передвигает.

Грейс отстраняет голову от Джаспера и кричит:

– Когда-нибудь я всех вас убью!

– Это последний раз, когда я спрашиваю, Грейс, – говорит Патрик. – Колем или нет? – Патрик остается спокойным, словно речь идет о том, что она хочет на ужин – брокколи или горох.

– Она не собирается молчать, – говорит Айви. – Хочешь, чтобы кричащий кухонный лифт скользил мимо гостей вечеринки, которые рассматривают картины на втором этаже?

– Нет, – говорит Патрик. – Поэтому, если ты, Грейс, не будешь держать ротик на замочке, Кок усыпит тебя, как только ты доберешься до подвала, и тогда Кристофер увидит тебя такой.

Грейс быстро успокаивается.

– Когда-нибудь я убью вас всех, – повторяет она, а затем добавляет, специально для Патрика: – А тебя я убью первым.

– Когда-нибудь, – говорит Патрик с подавленным вздохом, – ты оглянешься назад, на пройденный путь, и будешь поражена, сколько свободы мы тебе предоставили, учитывая обстоятельства.

Айви фыркает, миссис Вандерс поворачивается к ней и испепеляет возмущенным взглядом.

– Айви, – говорит домоправительница. – Мы понимаем твое недовольство и привыкли к твоим детским истерикам. Но штаб не предоставит тебе ту же свободу. Если ты рассчитываешь на справедливое обращение во время собеседования, тебе придется обуздать свою самоуверенность и язвительность задолго до того, как ты доберешься до Женевы.

Айви ничего не отвечает, лишь смотрит на Рембрандта так, будто хотела бы схватить его и разбить об пол. Вместо этого она вздыхает, осторожно проводит одним пальцем вдоль верхнего края картины, затем надевает на нее мягкий мешок по размеру. Она достает самый огромный полиэтиленовый пакет, который Джейн когда-либо видела.

– Я хочу к своему брату, – говорит Грейс.

– Значит, решили? – уточняет Патрик.

Пауза.

– Я пойду, если смогу взять с собой собаку, – заявляет Грейс.

– Тихо? – спрашивает Патрик.

– Я буду молчать, – говорит Грейс. – Но не смогу помешать, если пес начнет лаять.

– Что ты собираешься делать, ущипнешь его? – интересуется Патрик.

На личике Грейс появляется гримаса отвращения.

– Ты так думаешь, – говорит она, – потому что сам каждый день щипаешь собак ради забавы. Я не буду его мучить.

– Хорошо, – говорит Патрик, с легкой усталостью указывая в сторону кухонного лифта. – Залезай.

– Сначала собаку, – говорит Грейс.

– Ты думаешь, я собираюсь обмануть тебя и отправить без собаки?

– Да.

Патрик собирается усмехнуться, но сдерживает себя. Он берет Джаспера. Когда жизнерадостный пес оказывается в тележке кухонного лифта, Грейс залезает следом. Она обнимает его, бросая на Патрика прощальный, полный ненависти взгляд.

– Удачи, Грейс, – говорит Патрик и закрывает дверь.

Некоторое время он тянет тросы, потом ослабляет натяжение и останавливается. Прислоняется спиной к дверце, закрывает глаза и тяжело вздыхает.

– Я люблю этого ребенка, – говорит он.

– Ты? – фыркает Киран, не глядя на него. – Это объясняет, почему ты так ужасно с ней себя ведешь.

Рот Патрика искривляется в горькой усмешке.

– А ты, как всегда, мила со мной! – говорит он. – Как твой парень-чудак?

– Даже не притворяйся, что этот разговор – тот самый разговор, – говорит Киран. – По крайней мере, у меня нет от тебя секретов.

– Киран, – говорит миссис Вандерс. Патрик уже давно хотел рассказать тебе все свои секреты. Но мы с мистером Вандерсом категорически запретили ему это делать, потому что они не только его, они еще и наши, и многих других людей.

– Моя мать тоже запретила мне рассказывать всем ее секреты, – горячо говорит Киран. – Угадайте, кому я все-таки рассказала? Правильно, Патрику.

– Мы не собираемся обсуждать секреты твоей матери, – говорит миссис Вандерс.

– А знаете почему? – продолжает Киран. – Потому что я ему доверяла. Потому что я хотела, чтобы он знал меня и все места, в которых я была!

Миссис Вандерс встает так резко, что ее стул подпрыгивает.

– Я запрещаю говорить о твоей матери и ее магии в этом помещении! – заявляет она голосом, пробирающим Джейн до костей. – Здесь мы пытаемся делать хорошую, простую, естественную работу!

– О боже, – бормочет Киран, в ее голосе слышится внезапная усталость. Вытащив стул, она тяжело опускается на него, потирая лицо. – Послушай себя, Ванни. Моя мать не ведьма, она ученый.

Джейн не понимает этого поворота в разговоре, но ей, кажется, уже все равно. Она наблюдает, как Айви складывает Бранкузи, а затем Рембрандта в контейнеры.

Миссис Вандерс снова садится, сжимает руки и впивается своим ледяным взглядом в Киран:

– Я все расскажу, если ты поклянешься, что больше не заговоришь о своей матери.