Джейн Остен расследует убийство

– Значит, она не должна выпивать целую бутылку меньше чем за неделю? В одиночку?

Генри торопливо проглатывает кусок во рту.

– Боже правый! Я бы сказал, этого достаточно, чтобы уложить целый эскадрон.

– И, как теперь выяснилось, ты был не прав в своих распущенных инсинуациях о мадам Ренар. Из достоверных источников, от миссис Мартин, мы знаем, что она была респектабельной женщиной. И даже не была модисткой. Она была кружевницей, если только у кружевниц репутация не такая же, как у модисток…

Генри сглатывает. Его кадык задевает накрахмаленный льняной галстук.

– Что значит «такая же репутация»? – Элиза ставит свой бокал на стол.

– Ничего. – Генри кашляет, его щеки краснеют. – Насколько я знаю, кружевницы, как правило, милые старушки.

Элиза наклоняется через стол.

– Но какая репутация у модисток?

– Продолжай, Генри, – ухмыляется Джеймс. – Ты просвещенный человек. Умоляю, скажи нам, какая репутация у модисток?

Генри делает глоток вина и бросает многозначительный взгляд на Джейн.

Миссис Остен выпрямляется.

– Вряд ли нам следует вести этот разговор в присутствии детей.

Джейн бросает взгляд на Анну и Гастингса.

– Они не слушают.

На дальнем конце стола Анна беспорядочно запихивает в рот раздавленные кусочки картофеля. Она сжимает их так крепко, что белая мякоть проскальзывает между пальцами. Гастингс одет в свой лучший короткий жакет, а его золотистые кудри рассыпаны по плечам. Он сидит неподвижно, сложив руки на коленях, и смотрит куда-то вдаль. Как будто его тело присутствует здесь, но мысли витают совершенно в другом месте.

– Гастингс… Гастингс? – Элиза вскакивает, с грохотом уронив на пол стул.

Глаза мальчика закатываются так, что виднеются только белки. Он дергается. Его тело сотрясается в судорогах, голова мотается вверх-вниз. В очередном спазме он ударяется о стол. Элиза бросается к нему, но Генри, который сидит ближе, ловит Гастингса и осторожно опускает его на турецкий ковер.

– Быстрее! – Миссис Остен хватает серебряную ложку. – Положите это ему в рот, пока он не прикусил язык.

– Прочь, вы его задушите! – оскаливается Элиза. В одно мгновение кузина Джейн превращается в тигрицу, защищающую своего детеныша. Элиза падает на колени рядом с Гастингсом, чье маленькое тельце дергается на полу.

Мистер Остен вынимает заправленную за воротник салфетку.

– О, Боже милостивый! – Джеймс смотрит, открыв рот. Он застыл, все еще держа в руках разделочный нож и вилку. Анна краснеет и вопит. Миссис Остен подхватывает ее со стульчика для кормления. Она прижимает малышку к груди, зажмуривается и отворачивается от происходящего.

– Ш-ш-ш. – Генри поднимает ладони, присаживаясь на корточки рядом с Элизой и Гастингсом. – Все в порядке, все в порядке.

Но не все в порядке. Глаза Элизы покраснели и наполнились слезами. Пена пузырится на губах Гастингса, когда он трясется. Генри хватает бархатную подушку с дивана. Элиза испуганно вскрикивает, когда он подкладывает ее под бьющуюся голову ее сына.

– Тише… Я не собираюсь прикасаться к нему, обещаю. Это пройдет. Мы просто подождем, пока это пройдет.

И Джейн вспоминает. Самым трудным в пребывании Джорджа здесь было не то, что он уходил куда-то без разрешения или не мог говорить. С этим все вполне могли свыкнуться. Сложностью стали внезапные припадки. Они возникали из ниоткуда, словно невидимая рука злобного демона хватала брата Джейн и трясла его с ужасной силой. Родители никак не могли предотвратить припадки или остановить их после того, как они начались. Как и у Гастингса, тело Джорджи сотрясалось от толчков и спазмов. Джейн в ужасе смотрела на него, пока наконец движения не становились менее резкими, а промежутки между подергиваниями не увеличивались. Затем Джордж лежал на руках у матери, дрожащий, с прилипшими ко лбу волосами. Несколько дней после этого он был измучен и рассеян.

Каждый раз, когда это случалось, Джейн беспокоилась, что Джорджи еще больше отдалился от них. Он хуже понимал родных и какое-то время не выговаривал звуки, которые научился произносить на своем языке. Джейн боялась, что однажды они потеряют его насовсем.

С болезненным комком в горле Джейн встает. Она осторожно подходит к Элизе, опускается на колени на ковер и берет кузину за руку. Элиза заваливается набок, кладя голову на плечо Джейн, которая другой рукой приглаживает модную прическу кузины. Она достает из кармана носовой платок и прижимает его к щеке Элизы.

– Тише, Генри прав, – шепчет Джейн, пока Элиза давится рыданиями. – Это пройдет, так всегда бывает. Мы просто должны подождать.