Джек из Ньюбери. Томас из Рэдинга

После серьезного размышления суконщики решили просить у его величества в качестве первой льготы о том, чтобы меры для измерения сукна были во всем государстве совершенно точно одной и той же длины. К их великому ущербу у каждого города до тех пор была своя мера, так что, было очень трудно о всем этом помнить и составлять правильные счета. Второе обстоятельство, из-за которого он терпели ущерб, было то, что покупатели не хотели принимать обрезанных монет, хотя они были и из чистого серебра. Суконщики и другие купцы, получавшие большие суммы серебра, иногда находили там много обрезанных монет, которыми они никак не могли воспользоваться, так как эти монеты не имели законного обращения. Таким образом они принуждены были сохранять их у себя без всякой пользы и прибыли. Они просили издать закон относительно хождения обрезанной монеты.

Третья жалоба была заявлена Ходжкинсом из Галифакса. Город Галифакс жил исключительно производством сукна. Между тем, суконщики часто страдали от краж, причем производимые ими ткани похищались во время их сушки бродягами и другими подозрительными личностями. Не будет ли угодно его величеству даровать городу Галифаксу право вешать без суда всякого, кто будет застигнут на месте во время попытки кражи сукна?

Когда наступил день аудиенции, суконщики явились к королю и вручили ему свою петицию в письменном виде. После того как его величество прочел ее, он милостиво заявил, что он готов исполнить их просьбу. По поводу первого пункта он приказал принести палку, смерил по ней точно длину своей руки, от запястья до плеча, и передал эту мерку суконщикам, заявляя, что она получает название „ярд“ и что низкая другая единица длины не должна быть употребляема в английском королевстве.

— Впредь будет дозволено, — сказал он, — А покупать и продавать ткани только на „ярды“, и кто станет обманывать моих подданных фальшивыми мерами, не только должен будет заплатить штраф королю, но и подвергнется тюремному заключению. Что же касается второго пункта, — прибавил он, — то, ввиду того, что я скоро покину страну, я не могу вам дать большего удовлетворения, как только издав постановление, гласящее в общих чертах: „Так как обрезанная монета, вопреки закону, не принимается в уплату, то впредь до нового распоряжения только обрезанная монета будет иметь законное обращение“. Итак, я сделаю распоряжение относительно того, чтобы монеты, находящиеся в обращении в королевстве, были обрезаны, и таким образом вы будете удовлетворены. Наконец, что касается третьего пункта, по поводу города Галифакса, где бывают такие частые случаи похищения вашего сукна, так как существующие законы недостаточны для обуздания воров, то, действительно, необходимо изыскать более строгие наказания.

В этом месте Ходжкинс невежливо прервал короля и сказал на грубом северном наречии:

— Честное слово, государь, клянусь чем угодно, чорт меня побери, ничем их нельзя успокоить, как только повесив их за шею! Если им даже и глаза выколоть, все равно они будут шататься по всей стране, распевая Лазаря, нищенствуя и угрожая всем[29].

Король улыбнулся, слушая этого грубияна, и ответил:

— Успокойся, Ходжкинс, вы будете удовлетворены по всем пунктам. Хотя до сих пор повешение еще не применялось в Англии, однако, принимая во внимание то, что развращенное человечество становится с каждым днем все более и более наглым, я не вижу ничего дурного в том, чтобы применять эту казнь к похитителям сукна. Я предоставляю городу Галифаксу эту исключительную привилегию, по которой каждый, кто будет захвачен при попытке кражи сукна на месте преступления, будет повешен без всякого суда и следствия. Таким образом, — сказал король, — я согласился на все, о чем вы меня просили. Если вы найдете еще что-нибудь, что было бы вам полезно, то и на это также вы получите согласие, так как я не хотел бы больше жить среди вас, если бы я перестал заботиться об общественном благе.

На этом аудиенция окончилась. Король встал со своего трона, в то время как суконщики на коленях молились о даровании ему победы и об его здравии и выражали свою благодарность за его благоволение. Его величество, склоняясь к ним, сказал, что по своем возвращении он снова их повидает, если то будет угодно богу.

ГЛАВА ПЯТАЯ. Как суконщики устроили большой банкет в гостинице Джаррета в честь двух королевских сыновей, а именно: принца Вильяма и принца Ричарда. О приключении, которое в то же время случилось с Кэсзбертом из Кэндаля.

Суконщики, покидая двор в радостном настроении духа по поводу своего успеха, хвалили и прославляли великую мудрость и добродетель короля. Они также восторгались его приветливостью, изяществом и простотой его манер, и Ходжкинс клялся даже своим честным словом, что он предпочел бы иметь дело скорее с его величеством, чем с любым мировым судьей[30].