Джек Ричер, или Прошедшее время

Она ощупала ногу Коротышки и обнаружила сзади большую шишку. Перелом со смещением. Задето подколенное сухожилие. Коротышка задыхался и беззвучно стонал – от боли и одновременно от ярости. В приборе ночного видения он казался бледно-зеленым. У него был шок, однако он находился в сознании. Сердце билось быстро, но ровно.

Патти изучила стрелу, которой разрезала брючину, и обнаружила, что наконечник имеет простую треугольную форму. Две кромки сходились на острие. В середине наконечник изящно утолщался, чтобы соединиться с древком, а также увеличить вес и момент. Края наконечника были острыми, как бритва, и могли рассечь все, что угодно. Однако Патти не увидела на наконечнике зазубрин; значит, он должен выйти из раны так же легко, как вошел. Не будет даже новых разрезов. И дополнительных повреждений. Путь уже проложен.

Вот только мышцы Коротышки спазматически сжались, сдавив стрелу точно в тисках.

– Коротышка, я хочу, чтобы ты расслабил ногу, – попросила Патти.

– Я ее не чувствую.

– Думаю, она сломана.

– Вряд ли стоило ждать чего-то хорошего, – проворчал Коротышка.

– Нужно доставить тебя в больницу, – сказала Патти. – Но сначала мы должны вытащить стрелу. Сейчас твои мышцы ее сжимают. Перестань это делать.

– Я их не контролирую. Знаю только, что мне ужасно больно.

– Но нам необходимо ее вытащить, – повторила Патти.

– Попробуй помассировать мышцы, – предложил он. – Как будто у меня судорога.

Патти принялась тереть его бедро; оно было холодным, мокрым и скользким. И его заливала кровь. Коротышка стонал, ахал и тихонько скулил. Патти сжала оба края раны, постепенно перемещая большой палец к наконечнику стрелы, потом нажала еще сильнее, с двух сторон, открыв ее, как рот, и тут же маленькими зелеными ручьями потекла кровь.

– Расскажи мне, куда мы поедем, – попросила Патти.

– Во Флориду, – ответил Коротышка.

– И что мы будем делать, когда туда доберемся?

– Виндсерфинг, – прошептал он.

– А что еще?

– Футболки… Вот где настоящие деньги.

– А каким будет дизайн?

Коротышка немного помедлил, размышляя и пытаясь придумать что-нибудь особенное, а она сжала древко стрелы и дернула его вверх так резко и сильно, как только могла, как на лесопилке, когда у нее застревал кусок древесины на станке. Стрела вышла наружу, и Коротышка закричал, не разжимая зубов, от боли, ярости и предательства.

– Извини, – сказала Патти.

Он хрипел и задыхался.

Патти сняла куртку, чистым наконечником стрелы отрезала рукава и связала концы большим узлом. Затем сложила куртку так, чтобы та превратилась в небольшую подушку, прижала ее к ране и плотно привязала двумя рукавами так крепко, как только могла. Чтобы остановить кровотечение и соорудить нечто вроде лубка. Большой узел будет удерживать его на месте. Во всяком случае, некоторое время. Она на это надеялась.

– Я сейчас, – сказала Патти.

Она бегом вернулась к первой фигуре из кошмара, к тому типу, которого ударил Коротышка – по голове, за ухом, – и сняла с него прибор ночного видения, не обращая внимания на то, что резиновые ремешки пропитались кровью. Потом вытащила из колчана еще одну стрелу, бегом вернулась к Коротышке и дала ему прибор и стрелу. Для безопасности. И как последний рубеж обороны.

– А теперь я попытаюсь найти для нас квадроцикл, – сказала она.

Держа в одной руке работающий фонарик, в другой – чистую стрелу, Патти бегом вернулась к уроду, убитому Коротышкой, остановилась на том месте, где стояла тогда, и мысленно постаралась воспроизвести всю сцену. Убийца навис над ней, словно кошмарное видение. Лицом к лицу. Иными словами, он появился с южного направления. Приблизительно с того места, где начиналась дорога.

Она перешагнула через тело и пошла туда, откуда прозвучал голос из темноты, заставивший их обернуться. Чертовски правильная мысль, девочка. И они повернулись, чтобы на него посмотреть. Лицом к лицу. Он также направлялся на юг. И также шел с севера. От начала дороги. Они были напарниками. Здравый смысл подсказывал, что они оставили квадроциклы где-то недалеко. Припарковали их на обочине и дальше передвигались пешком.

Патти перешагнула через второе тело и решительно зашагала на север.

* * *

Марк видел, как женщина уходит, и уже собрался последовать за ней, когда в последнюю секунду краем глаза заметил, что она переступила через тело мертвеца. Даже двух, что полностью все меняло. Поджог мотеля – это достаточно плохо. По иронии судьбы он был застрахован, однако Марк прекрасно знал, что подать исковое заявление он не сможет. Даже поверхностное расследование покажет, что имел место поджог. В тот момент Стивен не понял, что он видит. Если честно, никто из них ничего не понял. Радио еще работало, и Стивен рассказал про стопки полотенец и таинственную возню Коротышки возле задней части машин. Однако камеры стояли под неудачными углами, и Стивен не сумел разобрать, что за дьявольщина происходит, и ни у кого из них не возникло разумных версий, пока полотенца внезапно не загорелись, а Коротышка не начал повсюду их разбрасывать.