Джек Восьмеркин американец

«Старичок-находка», как Николка назвал Пригожева, сразу понравился коммунарам. Все один за другим приходили с ним знакомиться. Мильтон Иванович записывал себе в книжку имена и отчества коммунаров и тут же рассказывал разные смешные истории, которые с ним случались от путаницы имен и фамилий.

За обедом Мильтон Иванович был в центре внимания.

Он ел мало, но рассказывал много. Говорил он о своей прежней работе на заводах, о мебели красного дерева, о революции девятьсот пятого года. Рассказывал он интересно, задавал по временам трудные вопросы, и ребята развесили уши и готовы были слушать его без конца.

После обеда было созвано производственное совещание. Оно было таким же многолюдным, как общее собрание. Мильтон Иванович переписал на бумажку всех желающих работать в столярной бригаде. Оказалось, что работать хотят почти все, за исключением пожилых женщин и стариков.

– Что же мы будем делать в первую очередь? – спросил

Мильтон Иванович.

– Колесо для электрической станции, – сказал Джек.

– Подожди ты с колесом! – перебил Николка. – Колесо зимой не пригодится. Нам табуретки нужны, на поленьях сидим. Потом столы нужны, кровати.

Чарли через Джека попросил не забывать о рамах для теплицы. Капралов потребовал шкаф для отчетности, Вера

Громова – полки для книг. Пока шли разговоры, Чарли сбегал к себе в комнату и принес английские руководства и чертежи ульев, кирпичного пресса, инкубатора.

Мильтон Иванович посмотрел чертежи и сказал, что во всех этих вещах есть железные части. Это уже не столярное дело.

– А мы и слесарню заведем! – воскликнул Джек. – Все равно, раз трактор у нас будет, нам без мастерской не обойтись. Да и кузница нам нужна. А главное – место есть подходящее, у бани. И кирпич на постройку есть.

Так выплыла мысль о кузнице и слесарне, о которых раньше и не думали. Николка пообещал поговорить с сыном чижовского кузнеца, своим приятелем. Если он войдет в коммуну, кузница будет.

В тот вечер говорили долго и мирно, сидя за столом в конторе. Горела большая кацауровская лампа под розовым колпаком, и всем казалось, что новая жизнь уже пришла, а бедность и все беды остались позади. Вдруг сильно стукнули в окно снаружи. Маршев открыл дверь и впустил с холода в комнату двух братьев Козловых, Антона и Григория. У Григория под глазом был синяк, и все лицо его казалось сдвинутым куда-то в сторону.

Козловы остановились на пороге, сняли шапки, поклонились в пояс. Антон сказал торжественно:

– Вот пришли мы, товарищи коммунары, в вашу «Новую Америку» проситься членами. Жить нам в Чижах больше невозможно.

Все встряхнулись, как после тихого сна под розовой лампой, и сразу почувствовали, что рано начали мечтать о спокойной жизни и что Козловы пришли ночью не зря.

– Так ведь ты, Антон, хотел в «Умную инициативу»

записаться, – сказал Николка.

– Верно, хотел, но ничего не вышло с записью, товарищи. Вот глядите на Гришкину морду. Петр Павлович

Скороходов резолюцию наложил отрицательную. Дело наше, можно сказать, табак или еще хуже.

И Козлов тут же рассказал, как пришел он вместе с товарищами записываться в артель «Умная инициатива».

Сразу Петр Скороходов начал глумиться над ними, что пришли, мол, на поклон и прочее. Козлов сперва стерпел.

Но когда Петр начал требовать подписку, что вновь вступающие обязуются не вмешиваться в план работ два года, он не вытерпел и заявил протест.

К этому времени у избы Петра собрались все скороходовские сторонники, и даже пришел отец Петра, Пал Палыч. Старик начал науськивать подкулачников на Козловых. Спор перешел в драку, и Козлова с товарищами сильно поколотили.

– Хорошо еще, сельсовет на помощь подоспел, арестом пригрозил, а то совсем бы убили, – вмешался Григорий. –

Все это Пал Палыч мутит. Нас же в драке обвинил, а сам начал. Нам теперь к ним в артель носа показать нельзя.

Николка начал объяснять Козловым, что, конечно, записать их в «Новую Америку» можно, но это не решает вопроса. Надо на месте бороться, расколоть Чижи, подорвать влияние Скороходовых.

Козлов усмехнулся.

– Так ведь у них же друзей более сорока человек! Кого купили, кого запугали. Того гляди, еще дом запалят ночью, и не выберешься.

– Ну вот что, Козлов, – сказал Николка, – на днях поедем в Починки избы разбирать, на обратном пути в Чижи к вам заявимся всей коммуной. Потолкуем с крестьянством.

А если Скороходовы сунутся, мы их в сельсовет сволокем и попросим Зерцалова ими заняться. Ладно, что ль?

– Да уж ладно.

На том и уговорились.

Работа пошла