Джек Восьмеркин американец

Дом сразу по всему фасаду принял жилой вид. Рамы были покрашены желтой краской, и, хоть стекол в них не было, они своими переплетами заполнили пустоты окон.

Не успели вставить всех рам, как в аллее раздались гудки автомобиля и в ворота въехал Чарли с одним из рабочих. Пока шел обед, американец успел смахать на станцию и вернулся оттуда с ящиком оконного стекла и кульком замазки. Все это шефы привезли из города вместе с рамами, но оставили на станции на хранение.

– Во как у них дело поставлено! – закричал Николка. –

Завтра же рамы застеклим и дом затопим!

Но тут выяснилось, что в боковом кармане орловской кожаной куртки нашлись алмазы, а среди рабочих – стекольщики из вагонного цеха. Стекольщики начали резать стекло по мерке, а другие вставляли их. Переплеты рам заблестели стеклами, дом как водой наливался.

Джек устал волноваться и радоваться. Ему захотелось с кем-нибудь тихо поговорить. Он поманил рукой Чарли, и они вместе прошли на кухню. Джек налил своему приятелю супу и сказал:

– Ну, Чарли, теперь ты понимаешь, чем СССР отличается от Америки?

И Джек торжествующе посмотрел на Чарли.

Но оказалось, что, в сущности, Чарли ничего не понял.

Он совершенно не мог объяснить себе, каким образом пятьдесят квалифицированных рабочих согласились в праздник бесплатно работать, вместо того чтобы гулять, веселиться и пить.

– А между тем это факт, – сказал Джек.

– Чистейший факт! – согласился Чарли. – И я никогда бы не поверил этому, старик, если бы не ездил сам за замазкой. Помяни мое слово: если так пойдет дальше, СССР

покажет чудеса всему миру. Налей-ка еще супцу.

Чарли быстро пообедал. Приятели вышли во двор и приняли участие в общей работе.

Когда стекла были вставлены, Джек предложил затопить печи в зале. Притащили сухих дров, и в двух огромных печах заполыхал огонь. Стекла затуманились, и быстро стало теплеть. Пол кругом был, конечно, не очень чистый, но его на скорую руку подмели вениками. Принесли лампы и лавки, и началась товарищеская беседа.

Председатель шефов Орлов просто, не вставая с места, начал говорить о том, что «Новая Америка» не должна отрываться от деревни, стоять особняком среди бедных мужицких изб. Вот теперь есть большое помещение, можно связаться с окрестными деревнями, устраивать спектакли, вечера, посиделки. Поговорив немного, Орлов предложил спеть хором. Начали петь, но получилось плохо, и тогда Егор Летний неожиданно вскочил на лавку и прочел стихотворение, которое всем очень понравилось.

Потом музыканты заиграли плясовую, и Вера Громова с

Маршевым сплясали русскую.

Вечер нравился всем, и никто не возразил бы, если б он тянулся без конца. Николка Чурасов расчувствовался больше остальных, и ему захотелось перекинуться словечком с Яшкой. Он понимал, что задел его. Он начал искать Яшку глазами, но оказалось, что его нет в зале. Очевидно, он ушел с концерта к себе в светелку.

Но в это время вдруг перед публикой появились два негра. Они взялись за руки и, раскачиваясь, как будто ехали на коньках, запели какую-то незнакомую песню.

Все в зале дружно захлопали, хотя никто сразу не мог понять, что это за негры и откуда они взялись. Только

Катька вдруг закричала на весь зал:

– Ребята, это Яшка с Ифкиным!

Действительно, у одного из негров во рту блеснули золотые зубы, которые он вначале чем-то замазал. Все узнали Джека, только Пелагея не хотела согласиться с тем, что один из негров – ее сын.

Было совсем темно, когда шефы начали собираться домой. В этот вечер уезжал из коммуны Егор Летний.

Печально было расставание с писателем: Летнего полюбили в коммуне, он вошел в ее жизнь, во все ее мелочи.

В конторе, на окне, он устроил маленькую библиотеку и обучил Веру Громову правилам учета книг. Яшке и Чарли он оставил схему проводки электричества по всем помещениям коммуны; Николке и Капралову надавал множество советов, часть из которых даже записал в тетрадке.

Прощаясь с коммунарами, Летний пообещал приехать еще, просил писать о всех новостях, звал в Москву. Но как-то не верилось, что придется снова с ним повидаться.

Чарли и Летний укатили на станцию в автомобиле, прихватив с собой трубы музыкантов. Коммунары пошли провожать шефов пешком. В пути очень жалели, что Чарли увез с собой трубы и барабан: по Чижам можно было бы пройти с музыкой.

На станции ждали недолго. Пришел из темноты поезд на нефти, огонь шумел в форсунке, и горящие капли падали на полотно. Летний сел в вагон к шефам. Вагон прицепили к хвосту поезда, и сейчас же раздался переливчатый свисток. Паровоз загромыхал.

– Не забудьте, что говорил! – закричал Летний с площадки. – Почаще в Чижи наведывайтесь!

Он кричал что-то еще, но уже не было слышно. Коммунары оставались на платформе до тех пор, пока красный глазок в хвосте поезда не потонул во мраке.

Заботы Николки Чурасова

Незаметно для себя Николка Чурасов сделался совсем другим человеком.