Джекаби

И вдруг, будто у меня в мозгу щелкнул переключатель, — я узнала звук. На фоне бури он неуклонно становился все громче и громче. Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, как позвоночник сковал лед, а руки с ногами онемели. На мою щеку упала капля, и я смахнула свою горячую слезу.

— Вы тоже слышали это? — мрачный голос Джекаби пробился сквозь ветер.

Я угрюмо кивнула.

— Так грустно, — произнесла я.

— Да, — ответил Джекаби, — у миссис Морриган удивительный голос.

При упоминании имени банши в маленьком окошке мелькнул разряд молнии, но гром потом так и не прогремел. Я плюхнулась на лавку, у меня закружилась голова. Я слушала плачь, плачь банши — слушала звук неминуемого приближения сквозь шторм наших смертей.

— Торт?

Мой затуманенный взгляд сфокусировался. Полисмен с моржовыми усами держал поднос с несколькими веселенькими кусочками торта ко дню рождения. Он протолкнул один через отверстие внизу моей камеры.

— В любом случае, он зачерствеет, — произнес он любезно, — и у нас заведутся муравьи.

Джекаби изобразил слабую улыбку, когда мужчина протолкнул и ему кусочек.

— Спасибо, офицер, — произнес он. — Желаю вам долгих лет.

Глава двадцать первая

Следующие часы, в течение которых штормовой ветер набрасывался на стены участка, казались днями. Мы сидели в полумили от Эмералд Арк и слушали вопли банши, которые как приливы и отливы то нахлынут, то отступят. Я вспомнила образ мистера Хендерсона. Подушки привязаны к ушам в тщетной попытке заглушить звук. Сейчас его действия не казались таким уж сумасшествием.

Песня, словно водоворот, мощный, сбивающий с ног, затягивала меня все глубже. Временами мелодичная, воспетая красивыми стремительными тонами изысканной печали, она сменялась жалким диссонансом женщины в муках печали, и так снова и снова. Между ними не было перерывов, и чем больше я погружалась в плач, тем больше мне казалось, что они единое целое. Казалось, это голос моей мамы и одновременно мой голос, и в тоже время вообще никаких голосов. Никакие слова на всех языках мира не могли бы так точно передать мое ощущение печали предстоящей погибели. Это была последняя песня, которую мне суждено услышать.

С большим трудом я смогла вернуть сознание в тусклый полицейский участок. Я взглянула на Джекаби в соседней камере, который стоял у узкого, высоко расположенного окна и разглядывал бурю. Как долго он стоял там? Минуты? Часы? Я не могла вспомнить. Он выглядел невероятно спокойным.

Я поплотнее завернулась в колючее шерстяное одеяло и подошла к Джекаби. Его дыхание было глубоким и ровным. Серые глаза на мгновение вспыхнули в свете молнии.

— Что вы видите? — спросила я сквозь решетки.

— Ничего, — ответил он негромко, — просто дождь.

— Вам не страшно? — спросила я, вытирая глаза уголком одеяла.

Он взглянул на меня и нежно улыбнулся.

— Конечно, мне страшно.

— По вам не скажешь.

— Полагаю, прежде всего, мне любопытно. Я позволяю себе впадать в страх, когда мое любопытство утолено полностью. А поскольку мое любопытство может быть утолено лишь когда я взгляну нашему убийце в лицо, маловероятно, что у меня останется много времени для страха.

— Оу, — сказал я, — разумно.

— Не то слово.

Я проследила за его взглядом в окне.

— Итак, — произнесла я, — мы умрем.

— Конечно, мисс Рук. Не глупите. Все умирают.

— Сегодня, — продолжила я.

Джекаби вздохнул.

— Да.

— Какие-нибудь предположения, какого именно монстра мы ждем? — спросила я.

— Слишком много.

— Никакой конкретики?

Глаза Джекаби сузились, и он взглянул на меня. Что-то промелькнуло в его взгляде. Сумасшествие? Восторг? Надежда? Меланхоличная мелодия банши прорвалась сквозь деревья, и я вздрогнула, стараясь удержать внимание на его взгляде, словно на горячем угольке в куче холодной золы.

— Есть кое-кто, кто вызывает у меня любопытство, — произнес он, отворачиваясь, — Но это только теория. Подозрение без доказательств.

— Кое-кто? Подозреваемый? Кто?

Ответ Джекаби, если он вообще намеревался дать мне его, был прерван. Вопль банши перешел в крещендо, стоило подняться ветру. Холодный озноб прошелся по моей спине, и даже детектив поморщился. В дальнем конце комнаты распахнулась дверь, и зашел младший детектив Чарли Кейн.

Он кивнул полному дежурному офицеру, который быстро спрятал свой дешевый роман в верхний ящик стола и делал вид, что разбирает важные бумаги. Чарли прошел к изолятору. Его плечи промокли от дождя, а глаза выглядели еще более усталыми, чем когда мы виделись в последний раз, покрасневшие, с тяжелыми мешками.