Дженнет

Дженнет уставилась на женщину поверх кружки. Ее усадили так близко к огню, что дым ел глаза. В горле все горело огнем. Она сама словно горела в огне. Ужасно хотелось спать. Девушка с усилием разлепила губы, но вместо слов послышался только тихий хрип.

— Немая, — заключил мужчина. — И чего с нею делать?

Его жена тоже пребывала в растерянности.

— Старосте доложим, — решила она. — А он пускай сам решает, что с нею делать. В город, наверное, отвезет, если в наших краях ее родня не сыщется.

Дженнет сделала еще глоток из кружки. Она чувствовала себя плохо, но не настолько, чтобы не понимать, что решается ее участь.

— Где я? — все-таки удалось прошептать ей.

— Говорит! — обрадовалась хозяйка. — Только… ничего не понятно…

— Фейри! — опять заявил ее муж. — Это их наречие.

— А ты откуда знаешь?

— Слышал от нашего пастора, — уклончиво ответил тот. — Надо с него начать. Может, она одержимая? Говорят, что люди, которые побывали у фейри, разум теряют и становятся все равно, что малые дети… Вот что, — он решительно встал, — съезжу-ка я до преподобного! Время не позднее… Успеем обернуться засветло.

Он вышел. Женщина захлопотала над Дженнет. Убедившись, что девушка все выпила, помогла ей встать, отвела в соседнюю комнату, где уложила на постель. Веки Дженнет к тому времени так отяжелели от усталости и тепла, что она не сопротивлялась. Лишь сквозь полуопущенные ресницы успела заметить, что фермерша положила в изголовье железные ножницы, раскрытые крест-накрест — оберег от фей. Дженнет только улыбнулась этой предосторожности, и почти сразу провалилась в сон.

А проснулась от того, что ее трясли за плечо. Разлепив веки, девушка увидела семейную пару фермеров и незнакомого мужчину лет пятидесяти, такого же дородного, как и хозяйка дома.

— Вот преподобный отец Джеймс Остен, — отрекомендовала его фермерша. — Он хочет побеседовать с вами, мисс.

Дженнет нахмурилась и помедлила прежде, чем кивнуть. Странно, но ей требовалось время, чтобы вспоминать, что значит каждое сказанное этими людьми слово. Пастор присел на стул у ее постели.

— Ну-с, милая, скажите, как вас зовут?

«Дженнет Холл», — хотела сказать девушка, но из горла вырвалось какое-то чириканье. Она испугалась, прикрыв рот ладонью.

— Вы что-нибудь поняли, преподобный? — покосилась на него фермерша.

— Фейри — она и есть! — торжествующе заявил ее муж.

— Повтори, милое дитя, — попросил пастор.

Дженнет повторила, стараясь тщательно выговаривать каждое слово. С тем же результатом. Это ее испугало. Неужели, она разучилась разговаривать по-человечески?

— Ничего не понимаю, — признался преподобный. — Может быть, милое дитя, вы скажете, откуда вы родом?

На сей раз Дженнет думала долго, мысленно проговаривая название городка снова и снова.

— Фей-ри-тон, — с усилием выдавила она.

— Я ж говорю — она из добрых соседей! — обрадовался фермер. — Сама призналась!

— Ну и пусть из добрых! Нам-то от этого разве плохо? — воскликнула его жена. — Как мы к ним, так и они к нам… Так ведь, преподобный отче?

— Ну, по большому счету ваше суеверие есть подрывание основ самой веры христианской, — промолвил священник. — Ибо доказано отцами церкви, что все эти фейри, эльфы, не говоря уже о гоблинах и прочих — суть слуги Дьявола и творение мрака! И гнать их надо повсеместно…

Дженнет сжалась. Она представила, как ее опять выгоняют на мороз и пылко схватила руку пастора, прижавшись к ней губами. Вернее, не к ней, а к перстню, который он носил.

— Господи, — воскликнул он. — Неужели…

Вырвав у девушки руку, он осторожно осенил Дженнет крестным знамением, после чего достал крест, протянул ей. Девушка без колебаний поцеловала реликвию…

— Она человек, — потрясенно промолвил пастор. — Нечисть не могла бы этого вынести!

— Конечно, человек, — затараторила фермерша. — Известно же, что порой добрые соседи младенцев похищают, так может быть, она как раз из таких? Из подменышей? Выросла там у них в холмах, а потом ее… ну… отпустили? Бывает же такое!

— Ну, — пастор смотрел на девушку как-то странно. Обычно так взирают на женщин, обвиняемых в колдовстве, перед тем, как начать осматривать ее тело — вдруг найдется знак Сатаны. — Все может быть… Как бы то ни было, за нею нужен глаз да глаз.

— Она у нас останется, — заявила фермерша. — Вы только посмотрите — девочка вся в жару! Пусть пока в себя придет, а там, коли что, мы ее и окрестить можем. Мы с тобой крестными родителями станем, — подмигнула она мужу.

— Хорошо, — пастор встал, — поручаю вам заботу об этой невинной душе. А когда она оправится, решим, что с нею делать! Может быть, попробуем разыскать ее родных… или отправим куда-нибудь. Обучим какому-нибудь ремеслу и отправим на фабрику или в работный дом… Она, видно, девушка крепкая, ее руки могут пригодиться. А для бедняжки это будет отличной возможностью начать новую жизнь… И постарайтесь сделать все, чтобы она вспомнила, как ее зовут и вообще заговорила по-людски!

Дженнет слушала голос пастора, как сквозь вату. Она прекрасно понимала английскую речь, но сама почему-то была словно немая. Ах, как бы объяснить этим людям, кто она такая!