Дженни. Ближе к дому

Больше всего он любил механическую игру, которая называлась «Девушки на пляже». Когда Туземец Ханникат набирал больше пятисот очков, по всему кругу загорались фигурки девушек в узеньких синих с красным купальниках, — и это давало ему право продолжать игру бесплатно. А когда очков набиралось еще больше, девушки начинали скакать, играя в чехарду. К этому времени вокруг автомата всегда собиралась куча народу, все смотрели, как Туземец работает ногами и всем телом, и старались понять, каким образом можно набрать столько очков. Однако никто не мог объяснить, как это у него получается, разве только тем, что ему просто везет.

Рано или поздно Туземец всегда доходил до миллиона очков. Тут ему выдавалась бесплатно бутылка пива, а девушки на пляже переставали играть в чехарду. А потом они вмиг сбрасывали костюмчики и застывали на месте, улыбаясь всем и каждому, а Туземец все нагонял очко за очком.

Эд Говард обычно говорил, что он терпит убытки всякий раз, как Туземец заходит к нему в пивную, но это говорилось просто в шутку. («Ему так везет, что когда-нибудь он меня окончательно разорит, прямо-таки доведет до ручки».) А говоря серьезно, Эд должен был сознаться, что про убытки нечего и толковать, когда народ, собравшись поглядеть, как Туземец будет играть в «Девушек на пляже» и наберет миллион очков, выпивает столько пива. Да еще, как всем было известно, Эд продавал десятки бутылок кока-кола школьникам, которым не разрешалось заходить в пивную, и они обыкновенно стояли на улице и заглядывали в окна, стараясь разглядеть сквозь стекло хоть что-нибудь.

— Как это так получается, Туземец, что тебе всегда везет? — спросил его кто-то однажды утром, после того как он выиграл почти целых два доллара, метко бросая пенни в щель на полу почтовой конторы. У него вошло в привычку заходить на почту несколько раз в неделю, хотя получать ему было нечего, кроме реклам нового средства от колик и лишаев, да и то изредка.

— Просто не могу себе представить. Только тебе и дела, что придешь сюда с горсточкой медяков, а уходишь всякий раз с одним или двумя долларами. Твое счастье бегает за тобой, как голодная собака за человеком, у которого из заднего кармана торчит свеженькая говяжья косточка. Как бы то ни было, оно должно бы называться «Счастье Ханниката», потому что ни у кого другого ничего похожего нет.

Туземец вынул из кармана каштан и большим и указательным пальцами потер его пятнистую коричневую скорлупу так, что она заблестела, словно чешуйка слюды на солнце. Его любимый конский каштан рос как раз за чертой города, и он ходил туда каждый год в октябре и выбирал самый лучший орех, какой только был на дереве. А старый каштан он всегда выбрасывал, из боязни как бы его счастье не изменило ему, если он станет носить два ореха в кармане.

— Что ж, я тебе скажу, в чем дело, — ответил он, перебрасывая каштан из одной руки в другую и снова полируя его. — Когда я был еще вот этаким пузырем, мой папа говаривал мне, что самое верное средство пробиться в жизни и найти для себя самый лучший заработок — это держаться хоть на шаг впереди всех прочих, не боясь того, что иной раз вляпаешься ногой в коровью лепешку. Мой папа говорил, что разве только самые последние люди лезут прятаться под навес от первой дождевой капли, да мечутся из стороны в сторону, лишь бы не попасть ногой в коровью лепешку и не запачкать башмаки.

Он спрятал орех в карман и запустил пальцы в жидкие песочного цвета волосы. Широкая ухмылка расплылась у него по всему лицу, как и всегда, когда ему доводилось рассказывать про своего папу.

— Я всегда помню, что говорил мой папа, и вот уж сорок с лишним лет поступаю так, как он меня учил. Иной раз и вляпаешься в коровью лепешку, поскольку их много на свете, но я на это не обращаю внимания. Я больше интересуюсь, как бы забежать вперед других, чтобы все счастье, какое попадается навстречу, досталось на мою долю. Вот почему я и держусь всегда на шаг впереди, смотрю, где урвать хоть крупицу счастья. Я всегда рассчитываю, что на мою долю сколько-нибудь достанется, если только бежать на шаг впереди всех прочих да глядеть в оба, где оно прячется от тех, которые топчутся позади, не соображая, куда им поставить ногу. Вот почему я всегда смело шагаю впереди других, смотрю в оба и не обращаю внимания на коровьи лепешки.

— А как же тот каштан, что ты всегда вытаскиваешь из кармана и трешь, словно это колдовской талисман? Надо думать, от него есть польза, а то не стал бы ты таскать его с собой да тереть все время. Он разве приносит счастье?

Туземец помотал головой, но широкая ухмылка все не сходила с его лица.