Дженни Герхардт

"No," he said. "It wasn't right.	- Нет, - сказал Лестер, - это было ошибкой.
The thing wasn't worked out right from the start; but that wasn't your fault.	С самого начала все шло не так; но ты в этом не виновата.
I'm sorry.	Прости меня.
I wanted to tell you that.	Я давно хотел тебе сказать это.
I'm glad I'm here to do it."	Я очень рад, что успел.
"Don't talk that way, Lester-please don't," she pleaded.	- Не говори так, Лестер, прошу тебя, - взмолилась Дженни.
"It's all right.	- Все хорошо.
You needn't be sorry. There's nothing to be sorry for.	Тебе не о чем жалеть.
You have always been so good to me.	Ты столько для меня сделал!
Why, when I think-" she stopped, for it was hard for her to speak.	Когда я подумаю... - Голос у нее сорвался.
She was choking with affection and sympathy.	Любовь и жалость душили ее.
She pressed his hands.	Она молча сжала руку Лестера.
She was recalling the house he took for her family in Cleveland, his generous treatment of Gerhardt, all the long ago tokens of love and kindness.	Ей вспомнился дом в Кливленде, который он купил для ее родных, и как он приютил ее отца, и вся его забота и ласка.
"Well, I've told you now, and I feel better.	- Ну вот, теперь я тебе все сказал, и мне легче.
You're a good woman, Jennie, and you're kind to come to me this way."	Ты хорошая женщина, Дженни. Спасибо, что ты пришла ко мне.
I loved you.	Я тебя любил.
I love you now.	И сейчас люблю.
I want to tell you that.	Это я тоже хотел тебе оказать.
It seems strange, but you're the only woman I ever did love truly.	Как странно, но, кроме тебя, я ни одной женщины не любил по-настоящему.
We should never have parted.	Не надо нам было расставаться.
Jennie caught her breath.	У Дженни перехватило дыхание.
It was the one thing she had waited for all these years-this testimony.	Этих слов - только этих слов - она ждала долгие годы.
It was the one thing that could make everything right-this confession of spiritual if not material union.	Единственное, чего ей недоставало, - вот этого подтверждения их близости, если не физической, то духовной.
Now she could live happily.	Теперь жизнь будет для нее счастьем.
Now die so.	И смерть тоже.
"Oh, Lester," she exclaimed with a sob, and pressed his hand.	Рыдания подступили к горлу. - Ах, Лестер! -воскликнула она и сжала его руку.
He returned the pressure.	Он ответил ей слабым пожатием.
There was a little silence.	Некоторое время оба молчали.