Джентельмены предпочитают брюнеток (СИ)

А мы на парашюте приземлились на асфальт.

Давайте, я опущу то, что мне сказали в административной

части аэропорта? Потому что они много сказали, при чём на весьма повышенных тонах, и не совсем приличного.

Местный начальник орал так, что в окнах чуть стёкла не повылетали, а потом кричать стали мои родители, которые приехали меня встречать.

Точнее, возмущалась только маменька, папа лишь укоризненно качал головой и поддакивал ей.

- Ладно, ты, эксцентричная идиотка, - разорялась маменька, стоя под проливным дождём без зонта, - а ты? – кинулась она на Диму, - куда смотрел? Во время посадки вы должны были быть в своих креслах!

- Не о чём он не думал, - засмеялась я, - кстати, верни мои стринги.

- Держи, - Дима сунул мне их в карман, - Марьяна Георгиевна, извините меня, мой мозг работал в тот момент в одну сторону.

- Слушайте, братцы, заканчивайте дурью страдать! – воскликнула маменька, - женитесь, и делайте под одеялом, что хотите. Но в кровати! А не в туалете самолёта! Экстремалы, блин! Вика, в машину, живо.

Я, словно нашкодивший дошкольник, сжавшись от её тона, юркнула в салон её нового джипа.

- Хорошо, что встречали тебя мы, а не Макс, - вздохнул отец, - что ж ты как с ним, дочка? Зачем ранишь парня?

- Она его не любит, - парировала маменька, - и лучше бы видел, а то меня ваш любовный треугольник, ваша «Санта-Барбара» уже достала до печёнок. Не успеешь Макса чмокнуть, как к Димке в постель бросаешься.

- Не в постель, а на стол, - ухмыльнулась я.

- Избавь меня от ненужных подробностей, - раздражённо буркнула маменька, - тебе замуж за него нужно.

- Я уже замужем! Дважды на одни и те же грабли не наступаю!

- Я вижу, как ты не наступаешь, ты ложишься, - бросила на меня взгляд через зеркало заднего видения маменька.

- Зря ты, Вика, так, - вздохнул папа, - мне этот Дмитрий никогда не нравился. Скользкий тип.

- Ага! – хмыкнула маменька, - демонический десперато с

железными мускулами! Как раз в её вкусе!

Они доставили меня домой, откуда я, прихватив сувениры, поехала сначала в «График Интертеймент», а потом в

«Планету спорта».

Анфиса Сергеевна попыталась расспросить меня, как прошло путешествие, но я быстро свернула разговор, пообещав рассказать всё вечером.

- Эвива Леонидовна вернулась! – воскликнула Рита, когда я переступила порог спортивного издательства, - здравствуйте. Как съездили?

- Отличная получилась поездка, - улыбнулась я, отдавая секретарше букет лилий, - держи. И получи русалку.

- Какая прикольная, - Рита стала разглядывать сувенир, - как из мультика.

- Так мультик и основан на старинной, датской легенде, - пояснила я, - это и есть пресловутая Ариэль.

- Не, Ариэль американская, - мотнула белокурыми локонами Рита.

- Ну, если ты так считаешь, то это действительно так, - хохотнул сзади меня Никита Архангельцев, - тупая блондинка.

- Зачем ты оскорбляешь человека? – повернулась я к своему заму, - что за удовольствие – шпынять человека? Если Рита чего-то не знает, то это не означает, что она дура.

- Защитница сирых и убогих, - хмыкнул он, сунув руки в карманы брюк, - я смотрю, ты любительница всех поучать.

- А ты любитель всех доставать, - буркнула я, и отправилась в свой кабинет.

Первым делом раздала всем безделушки, выслушала восклицания, а потом задала темп работы. Никита, как всегда, попытался встрять со своей «желтизной», но я пересекла его попытки на корню.

Мы составили макет, я закончила совещание, как по внутренней связи доложили, что к нам пожаловали из датского посольства.

- Они говорят, что Эвива Леонидовна устроила массовые беспорядки в Дании, - сказала Рита, - какой-то международный скандал.

- Я отчего-то не удивляюсь, - захохотал Никита, - наша госпожа главный редактор и не на такое способна, раз вместо мозга

овсяная каша.

- Они идут в зал совещаний, - паническим голосом воскликнула

Рита, а я, взвизгнув, спряталась под стол.

- Я прямо офигеваю! – разразился смехом Никита, а я сняла туфлю и с силой всадила ему каблук в ботинок.

- Достал, кретин! – прошипела я из-под стола, - идиот!

- Психованная истеричка! – взвыл он, - купишь мне новые ботинки. Они десять тысяч евро стоят.

- Ага, - буркнула я, выглядывая из-под стола, - разбежалась. Это я могу позволить себе подобную роскошь, а твои ботильоны не больше, чем на штуку баксов тянут. Удод.

Наверное, он сказал бы что-то ещё, но хлопнула входная дверь, и Модест Львович стал выяснять отношения с датскими послами. Я, обычно такая смелая и решительная, просидела под столом, не показывая носа.