Джентльмен с Медвежьей Речки

Он ничего не ответил, только оглушительно стонал всю дорогу до хижины, а когда мы добрались, оказалось, что Глория уже связала всем этим бандитам руки за спиной, а они пришли в себя и теперь хором стонали. В стойле возле дома оказалось полно лошадей, так что я усадил каждого верхом и привязал ноги к стременам для надежности. Затем я выстроил лошадей в шеренгу и связал голову каждой следующей с хвостом предыдущей, оставил только одну лошадку для Глории, и мы отправились в Жеваное Ухо.

– Что ты теперь собираешься делать, Брек? – спросила она, когда мы тронулись с места.

– Привезу этих подонков назад в Жеваное Ухо, – сурово ответил я, – и заставлю все рассказать шерифу и всем остальным. Но вся радость от торжества справедливости у меня мигом улетучивается, когда я вспоминаю, как моя семья обошлась со мной.

Ответить на это ей было нечего. Она ведь тоже росла на Медвежьей речке. Она все понимала.

– Зато нынешняя ночь, – с горечью продолжал я, – показала мне, кто мне друг… а кто нет. Если б не ты, эти ворюги и сейчас продолжали бы смеяться надо мною исподтишка, а сам я гнил бы за решеткой.

– Я бы никогда не бросила тебя в беде, Брек, – сказала Глория.

– Теперь-то я вижу, – ответил я. – А ведь раньше-то я думал о тебе плохо.

Мы уже почти довели наш стонущий караван до самого города, когда сквозь деревья замелькали горящие факелы людей, собравшихся на полянке перед тюрьмой. Там собралась целая толпа народу вместе с лошадьми, и вся эта живая река бурлила. Глория тут же придержала лошадь.

– Там толпа, Брек! – сказала она сдавленным голосом. – Они не станут тебя слушать. Они все в ярости, толпа всегда бывает в ярости. Они прикончат тебя, прежде чем ты успеешь хоть что-то объяснить. Хотя погоди-ка…

– Не буду я ждать, – горько сказал я. – Я приведу им этих койотов, и пусть толпа подавится! Я заставлю этих идиотов все выслушать и вернуть мне мое честное имя. А потом я стряхну гумбольдтскую пыль со своих сапог и отправлюсь в другие земли. Когда от человека отворачивается вся родня, значит, пришло ему время пуститься в путь.

– Да нет же, ты сам погляди! – воскликнула Глория.

Мы двинулись немного вперед и остановились у самого края поляны, скрываясь в тени дубов.

Толпа горожан и впрямь собралась немалая, все верно, и факелы у них были, и веревки, и ружья… вот только все они стояли спиной к тюрьме, и их лица были бледнее теста, а колени так и дрожали. А напротив них, верхом, с ружьями в руках, стояли все взрослые мужчины с Медвежьей речки, и мой папаша среди них! В руках у некоторых были факелы, и в их свете я разглядел и Элкинсов, и Гарфильдов, и Гордонов, и Кирби, и Граймсов, и Бакнеров, и Полков – да этим доходягам из Жеваного Уха никогда в жизни не приходилось увидать стольких жителей Медвежьей речки вместе. А ведь некоторые из нас никогда в жизни не отходили так далеко от Медвежьей речки. Но теперь они все были тут. Вся Медвежья речка собралась в Жеваном Ухе!

– Куда вы его девали, вшивые койоты? – прогремел папаша, размахивая ружьем. – Что вы с ним сделали? Я последний дурак, бестолковый пес, оставил собственную плоть и кровь на растерзание вам, шакалам! Плевать мне, даже если он и вор, или лжец, или невесть кто еще! Мужчине с Медвежьей речки не подобает гнить в вашей паршивой городской тюрьме! Я пришел за ним, и я увезу его с собой, живого или мертвого! А узнаю, что вы его повесили, так сожгу все ваше Жеваное Ухо дотла и перебью всех мужчин в этом проклятом городе! Где он, черт вас всех раздери?

– Клянусь, мы не знаем! – задыхаясь, крикнул бледный шериф, который еле держался на трясущихся ногах. – Едва я услышал, что на улицах собирается толпа, как тут же прибежал сюда, и как раз застал вовремя, но окно оказалось выломано, сами поглядите! А вон там трое валяются без чувств, и еще одного мы отыскали в лесу. Это охранники, но они еще не пришли в себя и не успели рассказать, что тут стряслось. Мы как раз начали искать Элкинса, когда вы пришли и…

– Нечего меня искать! – гаркнул я и вышел на свет. – Я тут!

– Брекенридж! – воскликнул папаша. – Где ты был? И кого это ты с собой привел?

– Эти джентльмены хотят кое-что рассказать всем собравшимся, – сказал я и подтянул всю шеренгу поближе, чтоб их можно было как следует разглядеть. Все уставились на них, и я сказал: – Позвольте представить: мистер Пивной Бочонок Джадкинс. Это самый хитрый, изворотливый и болтливый плут из тех, что я знаю, так что пусть он все и расскажет. Да, цилиндра на нем сейчас нет, но хотя бы рот ему никто не затыкал. Говори, Пивной Бочонок!

– Чистосердечное признание крайне полезно для грешной души, – сказал он. – Прошу вас, выслушайте меня, сейчас я скажу такое, после чего меня отправят прямиком за решетку.

Вокруг стало так тихо, что упади хоть булавка, все бы тут же услыхали.