Джентльмен с Медвежьей Речки

На секунду перед моими глазами все поплыло, да так, что я не мог разглядеть ее лица, но я собрал все свои силы, взял ее за руку, которой она держалась за решетку, и сказал:

– Глория, не знаю, что и сказать. Какой я был дурак, ведь я же про тебя думал всякое плохое и…

– Забудь, – сказала она. – Слушай, если ты не сможешь выбраться отсюда, тогда мы докажем всем этим идиотам, что ты никого не грабил. И нам придется сделать это побыстрей, а то эти трое прохвостов, Харли, Джексон и Слейд, сейчас вертятся в городе, ходят по кабакам и подначивают горожан линчевать тебя. В любую минуту из города может набежать толпа. Скажи мне, куда ты дел золото, которое нашли у тебя в подседельной сумке? Я-то знаю, что ты его не крал, но если ты скажешь, это может нам помочь.

Я беспомощно покачал головой.

– Не могу я сказать даже тебе, – говорю. – Я обещал, что буду молчать. А Элкинс свое слово держит.

– Ха! – воскликнула она. – Слушай-ка, а тебе случайно не попадался навстречу незнакомец, не давал ли тебе мешочек с золотом и не просил ли передать это золото его голодающей жене и детям? А потом не заставлял ли тебя пообещать, что ты никому не расскажешь, где взял золото, потому что иначе ему крышка?

– Верно, а ты откуда знаешь? – изумленно воскликнул я.

– Так вот, значит, как все было! – ахнула она и даже подпрыгнула от радости. – Откуда я знаю? Да потому что я знаю тебя, огромный ты медведь с лысой головой и добрым сердцем! Слушай, ты что, и впрямь не понял, что они обвели тебя вокруг пальца? Это же все было подстроено. Пивной Бочонок напоил тебя, чтоб ты уснул и никому не попадался на глаза. Потом кто-то похожий на тебя ограбил дилижанс на станции и выстрелил в старика Харригана, чтобы тебя судили построже. А потом этот кто-то передал награбленное тебе, чтобы все подумали на тебя!

– Вроде бы звучит разумно! – растерянно сказал я.

– Еще бы! – сказала она. – Теперь нам придется отыскать Пивного Бочонка и того, кто отдал тебе золото, да еще ту гнедую кобылу, на которой скакал грабитель. Но сперва нужно понять, кто ненавидит тебя настолько, что мог все это подстроить.

– Это задачка не из легких, – сказал я. – В Неваде полно джентльменов, которые готовы отдать хоть зуб, хоть глаз, лишь бы меня укокошить.

– Большой человек, – бормотала она. – Достаточно большой, чтобы его спутали с тобой, голова у него обрита, а скачет он на гнедой кобыле. Хм-м-м! Кто же ненавидит тебя настолько, что додумался подстроить все это?

Тут из-за угла вышел Дикий Билл Донован, по-прежнему держа обрез под рукой.

– Хватит, девочка, достаточно ты уже поболтала с этой птичкой в клетке, – сказал он. – Иди-ка ты подобру-поздорову. В городе шумят все громче, и я не удивлюсь, если скоро кто-то придет навестить твоего друга… и подарит ему новый галстук.

– А ты, небось, будешь рисковать своей жизнью, лишь бы защитить его, – фыркнула она.

Он расхохотался, снял сомбреро и запустил пальцы в свои густые черные волосы.

– Я не позволю даже капле моей драгоценной крови пролиться ради какого-то вшивого грабителя со станции, – сказал он. – Но ты мне нравишься, девочка. Зачем ты тратишь свое время на этого недоумка, когда рядом такой человек, как я? Не знаю, не знаю! Ты только посмотри на его лысину, он же как очищенная луковица! Не-ет, теперь-то уж волосы на этой голове никогда назад не отрастут, потому что его повесят раньше. Почему бы тебе не выбрать красавца вроде меня, с такими шикарными волосами?

– Он спалил волосы, спасая жизнь человеку, – сказала она. – От тебя-то такого точно не дождешься, ты, огромная горилла!

– Ха-ха-ха! – пролаял он. – А ты остра на язычок! Мне такие по вкусу.

– Скоро будут не по вкусу, – сказала она вдруг. – Потому что я уже нашла ту гнедую кобылу, на которой ты скакал прошлой ночью!

Он так и дернулся, будто его подстрелили, и заорал:

– Ты все врешь! Я ее так хорошо спрятал, что никто никогда…

Он тут же осекся, но Глория победно вскрикнула:

– Ага! Я так и знала! Это был ты! – И прежде чем он успел что-то предпринять, она схватилась за его черные волосы и дернула изо всех сил. Его скальп остался у нее в руках, а голова оказалась такая же лысая, как у меня!

– Так я и думала! Парик! – воскликнула Глория. – Так это ты ограбил дилижанс! Ты побрил голову, чтобы выдать себя за Брекенриджа… – Тут он бросился на нее, схватил в охапку, зажал ей рот и крикнул:

– Джо! Том! Бак!

Глядя на то, как Глория пытается вырваться из его лап, я мигом дернулся, и наручники треснули, как прогнившая веревка, а затем схватил прутья решетки и вырвал их с корнем. Бревна, в которые были вбиты прутья, раскололись, как дрова в печке, и я полез через окно, будто медведь в курятник. Донован отпустил Глорию и схватил было обрез, чтобы вышибить мне мозги, но Глория ухватилась за ствол и налегла всем весом, так что он не мог прицелиться, и я спрыгнул на землю как раз в ту секунду, когда из-за угла тюрьмы показались трое его подельников.