Джентльмены-мошенники

После этого мне было уже не так страшно присоединиться к остальным; какое-то время даже я не мог опознать этого отталкивающего субъекта, над которым они столпились. На его лице не было фальшивой бороды, но оно было черным, как у трубочиста. В то же время одежда была мне незнакома и выглядела гораздо отвратительнее, чем та, которую Раффлс обычно использовал для работы. Вначале, как уже говорилось, я вовсе не был уверен, что это Раффлс, но я вспомнил грохот, который оборвал наш телефонный разговор, а эта неодушевленная куча тряпья лежала как раз под висевшим на стене телефоном с болтавшейся трубкой.

– Думаете, вы его знаете? – спросил меня секретарь, и душа моя ушла в пятки.

– Господи помилуй, нет! Я только хотел посмотреть, не умер ли он, – сказал я, убедившись в том, что это Раффлс и что он действительно без сознания. – Но объясните, что же здесь произошло? – в свою очередь спросил я.

– Мне тоже хотелось бы знать, – заныла особа в блестках, которая до сих пор произнесла лишь несколько незначительных фраз, а теперь пряталась за претенциозным веером.

– Должен заметить, – вставил секретарь, – что это право мистера Магвайра – объяснять или не объяснять, уж как ему будет угодно.

Но знаменитый Барни стоял на персидском коврике у камина, сияя и упиваясь своим триумфом – чересчур грандиозным, чтобы немедленно облечь его в слова. Комната была задумана как кабинет, причем обставлена весьма художественно – если вы считаете диковинные фигуры из мореного дуба произведениями искусства. Барни Магвайр совсем не соответствовал обычным представлениям о боксере, если не считать его манеры говорить и нижней челюсти. Весь дом, который мне уже довелось осматривать, был меблирован и украшен фирмой, известной приверженностью к высокому искусству. В том же стиле была обставлена и комната, где разыгрывалась наша маленькая трагедия. Особа в блестках, сверкая, как выброшенный на берег лосось, лежала в затейливом кресле, обитом массивными гвоздями и отделанном гобеленами. Помощник боксера прислонился к секретеру с огромными коваными петлями. За спиной самого спортсмена виднелись: сложная комбинация из плиток и дуба, камин с новыми панелями, а также буфет с цветными витражами. Подбитые глаза Магвайра с огромным удовольствием скользили от графина и стаканов на восьмиугольном столе к другому графину, стоявшему на причудливом круглом столике искусной работы.

– Ну, разве не высший сорт? – спросил боксер, улыбаясь по очереди каждому из нас потемневшими распухшими губами. – Только я изобрел ловушку для взломщика, как он тут же в нее и угодил! Вы, мистер Приятель, – тут он мотнул в мою сторону своей крупной головой, – помните, когда вы приходили с тем, другим парнем, я говорил, что поймаю вора? Жаль, что его тут нет: он славный малый, мне понравился, только слишком много хотел знать – надо думать, неспроста. Но я должен немедленно вам все рассказать, не то я просто лопну. Видите этот графин на столе?

– Я как раз на него смотрела, – заявила дама в блестках. – Вы не представляете, как я испугалась, а не то давно бы предложили мне чуть-чуть выпить.

– Еще минута – и вы получите свое чуть-чуть, – сказал Магвайр. – Но если выпьете чуть-чуть из этого графина, то свалитесь на пол, как наш грабитель.

– Бог ты мой! – вскричал я с невольным негодованием, ибо его жестокий план предстал передо мной как на ладони.

– Именно, сэр! – сказал Магвайр, останавливая на мне свои налитые кровью глаза. – Моя ловушка для воров и взломщиков – графин приправленного кое-чем виски. Вот он, на столе, с серебристым ярлыком вокруг горла. Теперь посмотрите на второй графин, без ярлыка; они похожи как две капли воды. Вот, ставлю их рядом, можете убедиться сами. Не только посудины, но и содержимое выглядит совершенно одинаково, и даже на вкус не отличается, так что понять разницу вы сможете, только когда придете в себя. Снадобье досталось мне от одного чертова индейца с дальнего запада, и это весьма опасная штука. Поэтому я пометил бутылку-ловушку ярлыком и решил выставлять ее на ночь. Вот и вся идея, только и всего, – закончил Магвайр, ставя графин с ярлыком обратно на столик. – Но я прикинул, что на нее поймаются девяносто девять жуликов из ста и девятнадцать из двадцати захотят промочить горло до того, как приступят к работе.

– Я бы на это не рассчитывал, – заметил секретарь, поглядев на распростертого Раффлса. – Вы уже проверили, все ли трофеи на месте?

– Еще нет, – признался Магвайр, кинув взгляд на псевдоантикварный шкаф, где он их хранил.

– Тогда можете не тратить время зря, – бросил секретарь, ныряя под восьмиугольный стол и вылезая из-под него с черной сумкой, которую я узнал с первого взгляда. Сколько я помню Раффлса, именно ее он всегда использовал для тяжелой добычи.

Сейчас сумка оказалась такой тяжелой, что секретарь с трудом взгромоздил ее на стол. Затем он последовательно извлек оттуда драгоценный пояс, подаренный Магвайру штатом Невада, скульптуру боксера из чистого серебра и золотой кирпич от жителей Сакраменто.